Интервью с драматургом Милой Фахурдиновой

Мила Фахурдинова второй раз вошла в шорт-лист фестиваля «Любимовка». Её пьеса «Нож, которым я копаюсь в себе» лишена гендера. Текст драматурга в этот раз касается темы, о которой больно и не принято говорить, — насилия.

Про свою дебютную пьесу «Голая», которая была представлена на фестивале в 2018 году, вы говорили, что она автобиографична. Насколько документальна новая пьеса?

Текст на 100% обо мне. Это документальная история, достаточно интимная, но было важно отрефлексировать ситуацию без гендера. Мы много говорим о мужском насилии, но насилие не имеет пола. Есть насилие мужчин в отношении мужчин и женщин в отношении женщин. У меня был опыт нахождения с обеих сторон: я попадала в абьюзивные отношения, и сама была абьюзером, где-то испытывала чувства я, а где-то — ко мне. Люди, с которыми я взаимодействовала, тоже были и жертвами и абьюзерами. Для меня написание пьесы — своего рода терапия: с «Голой» я проживала один период жизни, а с этой историей — другой.

Почему вы выбрали форму интернет-переписки?

Мне нравится, когда в пьесе не описаны действия. Это пространство для творчества режиссера. Когда работала над пьесой, читала несколько переписок с похожими ситуациями — две своих и одну моего хорошего приятеля. Изучив их, поняла, что хочу сохранить форму. Написала текст, а затем выправила все половые маркеры в репликах героев.

Сокращался ли текст пьесы по сравнению с тем, что вы написали изначально?

Сейчас пьеса представляет собой треть написанного. Сначала всё, что я хотела сказать, составило более 60 страниц.

А что для вас значит быть настоящим драматургом?

Посвятить жизнь театру, быть вовлечённым, высказываться обо всём, а не только о личном.

Было ли желание стать режиссёром собственной пьесы?

Нет, я давно отказалась от театра. Меня как режиссёра не устраивает зависимое положение от других людей. Можно репетировать с актёрами 3 месяца, а потом на выступлении спектакль развалится. Я к этому не готова, поэтому кино мне ближе.

Хотелось ли вам что-то поменять в уже готовом тексте?

Я завершила пьесу в октябре 2020 года, и с тех пор её не перечитывала. Всех подробностей текста уже не помню. Для меня отпускать текст — важный элемент психологической защиты. Я не перечитываю свои пьесы и не пересматриваю свои фильмы. Бывает достаточно сложно, когда в критике тебя обсуждают так, будто ты и есть фильм. Поэтому я для себя решила, что как только завершаю текст, он уже не мой. Ставлю точку, и это больше не моя история.

Какие у вас ощущения от предстоящего обсуждения пьесы?

Волнительно. Этот текст, как и предыдущий, очень личный. Читка — хорошее завершение непростой истории.

Как драматург я ничего не жду. Вместе с тем, интересно, что скажут люди.

У вас уже есть мысли о следующей пьесе?

Да, начну её писать в октябре. Сейчас такой период жизни, когда я очень вовлечена в общение с друзьями. Многие современные москвичи не стремятся обзавестись семьями, а создают семью из друзей. Возможно, из этого возникнет не пьеса, а сценарий или сериал.