Интервью с Марией Малухиной
Пьеса «Замыкание» – первая драматургическая работа Марии Малухиной. Молодого драматурга мы расспросили о том, с чем связан выбор именно театрального пути, как обстоятельства из сюжета пьесы перекликаются с воспоминаниями из жизни самого автора, и какие мысли приходят с постепенным приобретением опыта.
Вы закончили МГИМО, факультет международных отношений, а потом поехали учиться в Великобританию, где освоили две специальности – сценарист и режиссёр кино и ТВ. Почему вдруг произошла такая смена направления деятельности?
Это произошло не совсем «вдруг», потому что в МГИМО я училась по обоюдному соглашению моих родителей. Я хотела быть режиссёром, но мне сказали: «давай-ка ты получишь базовое образование, выучишь английский язык, и дальше, если ты захочешь быть режиссёром, то будь им». Я закончила и всё ещё хотела быть режиссёром, но в Англии такая система, что на магистратуру на режиссёрскую специальность не брали без образования из той же сферы. Тогда я решила, что нужно попробовать побыть сценаристом – у меня хороший английский. Так я сначала закончила обучение по специальности сценарист, после – и кинорежиссуру. Сейчас «кинорежиссурю» – занимаюсь кино и телевидением.
Есть ли мысль в дальнейшем прийти к режиссуре в театре? Поставить спектакль?
В театре – не знаю. Я видела работы театральных режиссёров, и я понимаю, что это совсем не кинорежиссура – другое. Но это интересно, и в какой-то момент, думаю, я приду к этому. Пока что последние несколько лет я концентрируюсь на писательстве. Сначала писала сценарии, потом написала роман, потом рассказы, и в какой-то момент дошла до пьесы. Мне долгое время хотелось написать пьесу, потому что я очень люблю театр, люблю именно как зритель. Каждый раз, когда я оказываюсь дома, в Москве, я начинаю бешено ходить по театрам. Мне всё хотелось, но было не понятно, как писать. И в какой-то момент, когда я «дозрела» до этой темы, то поняла, что это должно быть театром. Села и написала пьесу.
У вас были любимые жанры, в которых вы писали?
Я люблю жанр психологической драмы, вот в нём чаще всего и пишу. Написала и несколько комедий – получились короткометражки, то есть это мне тоже удаётся.
Откуда вы брали материал про заикание? Из текста видно, что автор не понаслышке знает о том, как это происходит, создаётся впечатление, что вы проводили исследование на эту тему, или же лично разговаривали с кем-то, кто страдает этой проблемой.
Это личная история. Я заикалась в детстве, потом перестала в какой-то момент. Как папа мальчика в пьесе надеется, что у него рассосётся всё в подростковом возрасте, так же и у меня как-то рассосалось. Этот опыт продолжался с пяти и до шестнадцати лет примерно. Я заикалась так же сильно, как и этот мальчик. Но не могу сказать, что в моей жизни было вот это всё – друг-предатель, отсутствие взаимопонимания в семье. Вообще вся часть пьесы, связанная с семьёй, вымышленная. Но заикание – это такая вещь, что, даже если тебя поддерживают родители, всегда готовы помочь в семье, ты всё равно одинокий ребёнок, потому что ты не такой, как другие дети. А тебе очень хочется быть обычным ребёнком. И есть такой момент, который мне хотелось отразить в пьесе – этот мальчик очень мало может сказать вовне, но внутри него начинается «бурление», монологизирование. Он многое может сказать, но это всё внутри происходит. Он внутренний и он внешний – это два разных образа, которые не совсем стыкуются.
Почему решили отправить пьесу на «Любимовку»?
Я человек практический, не люблю писать в стол, так как это бессмысленно. Стала изучать вопрос, какие существуют мероприятия, что вообще есть. Про «Любимовку» я слышала, видела читки на YouTube – то есть знала, что это такое. Но всё равно: открыла Гугл, стала искать и послала пьесу на все драматургические конкурсы, которые нашла. Сначала меня взяли на конкурс от СТД «Авторская сцена», там были читки в Челябинске, потом я попала с этой же пьесой в шорт-лист к Коляде в «Евразию», потом я с ней умудрилась как-то выиграть международный конкурс драматургии «Badenweiler». И «вишенкой на торте» она вошла в «Любимовку». Хотя от первой пьесы я совершенно не ждала ничего подобного.
Как вы относитесь к такому вниманию к пьесе?
Это очень приятно, это неожиданно, но немножко боязно за следующие работы, потому что у меня написана ещё одна пьеса для подростков и про подростков. Там шесть персонажей, всем по 15 лет. И ещё я пишу сейчас третью пьесу, она для взрослых, без подростков. Естественно, это очень разные жанры, но есть надежда, что, раз так всё случилось с первой пьесой, то и дальше будет получаться. На самом деле, я воспринимаю этот успех как аванс, при этом слышу критику, впитываю, анализирую и учусь, потому что это новый жанр, и я только начинаю его осваивать
Есть новые мысли после читки и обсуждения?
У меня есть мысли, которые я и так знаю про себя. Например, что монологи провисают – это факт. Согласна с тем, что нужно работать над формой, ведь я мыслю категориями кино, умею монтировать сценарии. Здесь тоже есть некий монтаж, однако в театре это не всегда работает. Но я знала, что так будет, потому что у меня нет навыка, нет понимания механики, как это сделать. После двух читок оно как-то начинает поворачиваться, уже становится видно, что хорошо, а что – нет, и это опыт, конечно же, я учусь и впитываю.
Юлия Глухова