Интервью с Виталием Когут

 

Молодой режиссёр Виталий Когут переполнен идеями и желанием воплощать их на сцене, готов браться за самый сложный материал и находить виртуозные способы его донесения до зрителя. Для дебюта на «Любимовке» он выбрал пьесу Катерины Антоновой «Пока я здесь».

 

 

Виталий, чем вы сейчас занимаетесь?

 

После окончания режиссёрского факультета ГИТИСА (мастерская Л.Е. Хейфеца) поставил несколько спектаклей, участвую в разных лабораториях.

 

Какие спектакли?

 

В Ташкенте – спектакль «Игроки» по Гоголю в Молодёжном театре Узбекистана. Это был результат лаборатории СТД. Сделал детский спектакль «Каша из топора» в небольшом московском театре «Малая драматическая труппа» – рэп-сказку для самых маленьких. Обычно в сказке песни поются, а мы решили их читать. Детям понравилось. Даже родителям понравилось. Часто на детских спектаклях они скучают: привели детей, посадили и час отдыхают. А рэпом заинтересовались. В «Русском театре» в Эстонии ставил дипломный спектакль по пьесе Бригитте Швайгер «Фюрер, прикажи!» Это монопьеса – воспоминания австрийской немки о её жизни.

 

Пьесу Катерины Антоновой «Пока я здесь» на обсуждении зрители тоже отнесли к категории монопьес.

 

Да. Я попробовал тогда сделать монопьесу. Мне понравилось. Это определенный вызов, но интересный. Мы сделали в Таллине монопьесу на час – некий поток сознания девушки, влюбленной в Фюрера, а в итоге оказавшейся узницей в лагере.

 

Читки прежде ставили? Или эта первая?

 

Нет, не ставил. Это первая моя режиссура читки пьесы.

 

Как попали на «Любимовку»?

 

Сам написал организаторам. Скромность украшает, когда больше нечем украсить. Я человек интровертный, мало с кем могу познакомиться с ходу. Бывает так, что люди увидят друг друга и сразу – друзья. Я не такой. Я хожу, смотрю, а потом – пишу. Мне всегда проще так сделать.

 

Вы сами выбирали пьесу или альтернатив не было?

 

Режиссёрам предлагали самим сделать выбор. Был общий список всех пьес для всех режиссёров. Каждый смотрел и определял, что ему интересно. Там была работа на скорость – кто быстрее прочитает, выберет.

 

Много успели прочитать?

 

Полностью прочитал три пьесы. По остальным ограничивался синопсисом. Если он интересовал, заглядывал внутрь, пролистывал текст. Я знаком с современной драматургией. Много читаю, знаю имена, направления, примерно понимаю, что мне будет интересно.

 

Что сложнее: работать с предложенной пьесой или самостоятельно выбирать?

 

Мне нравится, когда предлагают какую-то конкретную пьесу. Она становится вызовом, задачей с множеством неизвестных. Одно дело, когда мне что-то нравится – или кажется, что нравится – совсем другое, если предложение приходит извне: «Вот, возьми. Справишься или нет?» Так у меня было с дипломным спектаклем. Я делал инсценировку по повести Достоевского «Слабое сердце». Не очень известная его ранняя повесть, написанная до каторги.

 

Как бы вы охарактеризовали жанр читки?

 

Читка – вдумчивое прочтение текста. Очень люблю читать. По первому образованию я лингвист. Мне нравятся интересные тексты. С актерами всегда начинаю работу с простого чтения. Не заостряя внимание на содержании, лексике, языке. Читаем пьесу, будто ребенку сказку на ночь. В читке мы должны пьесу разложить, то, что там написано донести до человека, не расплескав. Конечно, и мне, и актёрам хочется поиграть. Актёрам всегда хочется добавить что-то ещё от себя. Но лишнего в читке быть не должно. Только вдумчивое чтение.

 

Как выбирали способ донесения пьесы?

 

Я шёл от главной героини – Даши. Для меня было принципиально найти не холодную, но слегка отстраненную интонацию для её голоса. В пьесе есть сама Даша. Основная часть пьесы – её монолог. Есть внутренний голос Даши и голоса людей вокруг неё: мамы, отчима, родственницы, брата. Я сделал так, что сама Даша – более-менее нейтральный голос пьесы, а остальные – живые, более эмоциональные, более театрализированные проявления.

На роль Даши я пригласил Марианну Булычевскую. Она актриса непрофессиональная. Училась в Антишколе на последнем курсе, который набирал Михаил Угаров. До этого она училась в театральной студии в Воронеже. Там хорошие педагоги из Воронежского института искусств. Марианну знаю давно. Предложил ей попробовать прочитать. Она включилась в работу с энтузиазмом. Всё отлично получилось.

 

В читке актриса совершала действия: обращалась к залу, вставала с места, брала кофе, пила.

 

Всё написано в пьесе. Мне, режиссёру, автор подсказывает, что делать с актёром на сцене. Звучит смешно, но очень приятно, когда в тексте вижу такой комплимент в сторону режиссёра. Драматург придумал поведение героя. Он не просто написал текст, он хочет, чтобы текст появился на сцене. Кстати, это помогает больше понять замысел автора.

 

Да. Но вы отказались от простого прочтения ремарки. Актриса не озвучила её, а сыграла. Это почти эскиз к спектаклю.

 

Режиссёрскую натуру не спрячешь. Всё равно лезет. Хочется как-то дополнить простое чтение. Режиссура – вещь достаточно циничная. И потом надо понимать, что зритель устаёт. Его надо вынимать из монотонного состояния. Читка всё-таки монотонна, поэтому я старался её разнообразить. Если есть возможность, особенно если это прописано в пьесе, почему бы нет.

 

Обсуждение пьесы со зрителями получилось бурным. Много говорили о том, что у пьесы нет будущего на сцене.

 

Уже в ходе репетиций читки у меня появились идеи, как воплотить пьесу на сцене. Потенциал у пьесы есть. Несмотря на отсутствие уникальной драматургической истории, уникальных характеров, в ней много поводов для включения фантазии. Режиссёры – люди жадные до повода что-то придумать. Вставные истории с голосами дают возможность для работы воображения. Здесь зона для работы режиссёра. Например, можно расширить истории – как они пришли к измене, как мама пришла к Ринату, как нашла Евгешу. Всё можно вынести в различные формы – пантомима, проекция, видео. Может получиться интересно. В читке мы оставили голоса. А для постановки история с голосами – замечательный плацдарм для фантазии режиссёра, художников, актёров. Можно устроить фестиваль импровизаций.

 

Кого из драматургов вы хотели бы поставить?

 

Из драматургии... сложно выбирать. Я очень прозу люблю. Для меня Сорокин является лидером. Он выделяется своей провокацией. У него провокация не ради провокации, у него за этим стоит определённая философия – боль, ненависть, сформированная в слоге по отношению к целой эпохе, к философии жизни советской и постсоветской.

 

Что бы вы из Сорокина выбрали?

 

Сборник рассказов «Первый субботник». Готов из него всё по порядку делать. В разных форматах. Что-то в виде читки, что-то поставить на сцене, сделать спектакль. Из чего-то сделать скетч-видео, вайн – вариантов много. Он предлагает огромный формат жанров. Это очень ценно.

 

Чем для вас этот фестиваль отличается от других?

 

Чаще я участвовал в лабораториях, а не на таких фестивалях. В лабораториях всё иное. Там главное – режиссёрская заявка. Здесь режиссёр в стороне стоит. Многим режиссёрам тяжело стоять в стороне. А мне нравится такое положение. В какой-то степени это освобождает от ответственности. Вот текст, мы его разобрали, я предложил способ прочтения, всё выстроил. Зритель смотрит и слушает. А я стою как бы в стороне, ко мне уже никаких претензий.

 

Расскажите впечатления в целом от «Любимовки»?

 

В этом году посмотрел несколько читок. Я был на «Любимовке» и раньше, смотрел читки.  Мне очень нравится такой фестивальный формат и возможность общения.

 

Маргарита Гриня