О читке «Как я стану Лидией Степановной»

Последний день фестиваля открылся читкой пьесы «Как я стану Лидией Степановной» молодого драматурга из Кемерово Анастасии Кондриной. Первая работа автора, «#Likeme», была в «особо отмеченных отборщиками» в 2017 году, а уже следующая проба вошла в основную программу этого года.

Действие пьесы разворачивается в четырёх квартирах одного подъезда. Студентка Аня пытается найти общий язык со своим молодым человеком, её соседи ссорятся из-за бытовухи, пенсионер сверху заносит ковшик черноплодки, а одинокая старушка ищет собеседника в аккордеоне. Буднично, скучно, просто. Размеренную жизнь нарушает неожиданное самоубийство одного из героев.

Уход из жизни становится высказыванием человека, не сумевшего найти своё место в мире и, главное, не встретившего понимания близких. Вся пьеса сводится к обрисовке четырёх вариантов коммуникативных неудач. У одинокой старушки Лидии Степановны никогда не бывает гостей. Звуки её аккордеона заполняют подъезд, однако так и не находят адресата. Но и у других жителей подъезда диалог оборачивается лишь кажущимся, когда собеседник способен тебя услышать, но отказывается понять.

АНЯ. Помнишь, как трудно родителям в детстве поверить, когда они вот говорят: «Не ешь много орехов», и потом такие: «Это не потому что мне жалко, а потому что живот болеть будет». А ты блин капец хочешь орехов. И ты не веришь, что живот болеть будет, а думаешь, что им жалко и что они сами орехи хотят, и вот ты щас пойдешь спать, а они все твои орехи сожрут.

ПАРЕНЬ АНИ. Че ты опять несешь?

АНЯ. Я щас то же самое чувствую. Типа вот ты говоришь, не будь такой, не будь сякой, надевай лифчик под свитер, потому что иначе будут торчать соски и меня сразу схватит маньяк-извращенец, или все подумают, что я шлюха.

ПАРЕНЬ АНИ. Так и есть.

АНЯ. Я знаю, что тебе просто жалко. Что это твои орехи типа, и ты их сам хотел бы съесть, но не съешь все равно никогда. И мне капец трудно поверить, что это забота.

Среди персонажей пьесы выделяется 22-летняя студентка Аня. Именно ей предстоит оказаться заложницей семейного быта, как и её соседке по лестничной клетке, затем потерять мужа и в конце концов оказаться на месте сумасшедшей Лидии Степановны. Жизненный путь героини оказывается предопределён и закольцован в пространстве одного подъезда. Таким образом, одномоментно зритель может наблюдать сразу несколько этапов перехода к заранее известному финалу, о котором напрямую говорит название пьесы.

Читка текста уложилась в короткие полчаса. Режиссёром выступил Тимур Шарафутдинов, который актёрской рассадкой обозначил расположение квартир персонажей. Примечательно, что все роли, включая мужские, в читке исполнялись актрисами, самая младшая из которых комментировала действия молчаливой старушки, а самая старшая произносила реплики юной Ани. Этот приём помогал зрителям расшифровать название пьесы и рассмотреть в каждом персонаже этап становления главной героини пресловутой Лидией Степановной.

После читки опытные драматурги провели аналогии между языком пьесы и книгами Эрленла Лу, подчеркнули большой потенциал выбранной автором структуры и дали множество советов, как утолить зрительский аппетит, вызванный слишком быстро закончившимся текстом.

Дарья Горновитова, драматург: «Меня эта пьеса пронзила абсолютно интеллигентской спокойной манерой. Своей формой и тихой иронией она напомнила «Старшего сына» Вампилова. В то же время, структура, где шесть персонажей в геометрическом порядке выстроены на сцене, создаёт некую траекторию, заданную уже в названии: путь от одного состояния к другому. Спасибо автору за многие точно подмеченные детали. Например, то, что в настоящей семье обязательно должна быть тёплая еда, согретая микроволновкой или руками любящего человека, если нет электричества. Существует образ «холодная постель», а здесь появляется «холодная еда». Я считаю эту пьесу одной из лучших на фестивале. Она очень тонкая, ироничная и лёгкая».

Михаил Дурненков, драматург, арт-директор фестиваля: «Мне кажется, читка сделала этот текст выпуклым и добавила дополнительные слои, за что большая благодарность режиссёру и артистам. У пьесы, которую я раньше читал глазами, появилось новое измерение. Хочется отметить её очень театральную форму. После читки стал понятен потенциал четырёх квартир, в одном пространстве их можно выделить источниками света, и показать параллельное существование: пока одни разговаривают, что делают другие? Это интересная для режиссёра форма, её хочется сразу ставить, от этого ресурса ручки чешутся. Пьеса обращена к театру, она говорит про насущную проблематику и показывает очень узнаваемых персонажей. Та же главная героиня, через которую мы подключаемся к тексту, полна экзистенциальными вопросами. Даже дом, построенный на кладбище, ставит дополнительные акценты.

Если придираться к пьесе, в ней главная героиня часто говорит вслух то, что в театре нужно прятать. Она прямым текстом выражает свои мысли, о которых мы должны догадываться из подтекста. Мы судим произведение по законам, предлагаемым автором. Здесь предложена традиционная форма, а в ней герои стараются вербально не раскрывать свои мысли. Здесь параллельное существование должно определять происходящее на первом плане, поэтому в тот момент, когда герой вербализирует свои мысли, мы теряем театральную силу».

Пётр Кобликов, литератор, постоянный зритель «Любимовки»: «В этом тексте я узнал свой подъезд и своих соседей. Иногда я люблю тихонечко у приёмничка послушать музыку, очень смеюсь, когда ночью просыпаюсь из-за скрипа кровати где-то за стеной. Вспомнилось, как мы пили чай в соседнем подъезде, и за окном в оранжевой майке пролетел сосед Кузьмич. Это тоже жизнь, простые смыслы жизни. Для меня в пьесе все герои оказались главными, я никого выделить не сумел, потому что все представлены соразмерно и интересно».

Александр Астров, студент Литинститута: «У меня создалось ощущение, что всё слишком просто, нет неожиданных сюжетных ходов. Простота, конечно, не всегда минус, иногда это окупается за счёт крутых образов. Тут мне запомнились фразы про орехи и про то, что можно греть пиццу феном. Но они не доведены до образа, это, скорее, детали, и таких деталей мне было мало».

Евгений Казачков, драматург, арт-директор фестиваля: «Я хочу выразить ту же мысль немного по-другому. Дело не в нехватке образов. Ощущение, что чего-то не хватает, связано с конструктивной особенностью живой, очаровательной, сложной и дышащей структуры, в которой большое событие происходит одно: мужчина повесился. От него запускается некая волна, девушка задумывается о старости и смерти и расстаётся с парнем. Чисто технически, кажется, что достаточно рассказа на такую длину, но это сработало бы, если бы мы видели одну комнату и лишь знали, что существуют другие. Тогда мы бы сфокусировались на этой комнате, куда приходят люди, откуда слышна бабушка, где мы узнаём, что кто-то совершил самоубийство; здесь бы герои поругались, а девочка сказала бы своему парню: «Уйди, я уезжаю в Барселону». Для одной комнаты этого было бы достаточно. Но заданы правила многоголосия, и поэтому в этой пьесе мы имеем право рассчитывать на большее число событий и большую протяженность, иначе зачем нам четыре комнаты.

Автор умело оперирует предложенным большим миром, и от этого мира мы ждём большего не потому, что мы жадные, а потому, что чувствуется драматургический потенциал. Здесь я как зритель слышу какой-то шум, и в нём начинаю узнавать голоса, образы, людей – эта конструкция взлетела, и хочется, чтобы она летела дольше. За счёт протяженности и пяти событий появилось бы неизбежно больше и образов, и подтекста. Анастасия, вы раззадорили наш зрительский аппетит. Моя просьба и пожелание вам на будущее: заряжайтесь на длинный путь, у вас получится».

Мария Огнева, драматург: «Я добавлю, что основное событие, самоубийство мужчины, происходит в той квартире, которая нам не показывается. Мне это кажется неправильным. Если мы задаём условия четырёх квартир, мы должны показать эти квартиры. Кроме, возможно, жилья старушки, у которой заперта дверь, и только звуки слышны иногда. Мне хотелось бы больше узнать про мужа Тамары, он появляется всего в одной сцене, где приносит ягоду, а после уже из чужих реплик мы узнаём, что, оказывается, он всю жизнь страдал от того, что жена работала вместо него. Я хотела бы понять этого героя, а не просто услышать о том, что он думал.

Мне понравилась простота, прямота, когда все говорят то, что думают, выражаясь немного наивными метафорами вроде того, что еда холодная. Этот очаровательный язык напоминает «Наивно. Супер» Эрленда Лу и точно имеет право на существование».

Дарья Горновитова, драматург: «Я не согласна с тем, что здесь не хватает событий. В этом и есть кайф, что вам хочется больше. В тонкости, ёмкости и недосказанности есть своя идея. Вы сами живёте в доме, где над вами сверху, снизу, справа и слева соседи. И вы никогда доподлинно не знаете, что происходит у каждого из них. Но, допустим, под вами кто-то умирает, и это либо пересекается с вашей жизнью, либо нет. В любом случае, пьеса своей недосказанностью наталкивает на мысль, что мы не знаем, что происходит за каждой дверью и не можем это знать до конца. Соотношение средств и цели здесь вполне гармонично. Необязательно все пьесы должны быть насыщены событиями».

Ольга, зритель: «Я прочитала название «Как я стану Лидией Степановной», и мне понравилась идея пьесы. Мне понравилось, как представлена история становления девушки Лидией Степановной в этом небольшом временном срезе. Ведь все четыре квартиры – это все этапы жизни героини: и мы видим конец, видим начало, середину, переходный процесс, – и всё это показано в очень небольшой период времени. Поэтому очень выигрышна как раз такая короткая форма, в которой представлена огромная жизнь девушки: её конец и её начало. Это просто гениально».

Тимур Шарафутдиной, режиссёр читки: «Когда я предполагаю потенциально поработать с этой пьесой в театре, мне хочется показать параллельную жизнь разных героев, но постоянно возникает ощущение, что чего-то не хватает, будто бы текст немного недоделан.

В нём есть простор и есть намёки, куда можно развернуть сюжет, но они будто бы не реализуются. Когда мы репетировали читку, то больше размышляли о том, что в пьесе показаны жизненные этапы. С этим текстом было любопытно что-то сделать. Спасибо моим замечательным актрисам за то, что мы куда-то пришли».

Анна Юсина