Интервью с режиссером Виталием Таныгиным

На «Любимовке-2017» Виталию досталась пьеса «Мама, мне оторвало руку».

Как ты попал в пул режиссеров «Любимовки»?

Года два назад я впервые попал на «Любимовку» как зритель. Меня очень впечатлило: атмосфера, люди, обсуждения. Круто было. На следующий год я пытался попасть туда как режиссёр, но опоздал с заявкой. В этом году написал Мише и Жене, что хочу участвовать. Мы не были тогда с ними знакомы. Я позвал их к себе на спектакль «Лёха» на Хитровке. После спектакля договорились, что будем сотрудничать на «Любимове».

Они не объясняли, почему эта пьеса досталась именно тебе?

Думаю, после «Лехи» им что-то показалось идейно близким, созвучным именно этому материалу во мне. Пьесу прислали за месяц до фестиваля, так что у меня было время подумать, собрать ребят, почитать. Мне реально она понравилась.

Чья была идея сделать видео с блогом Машки?

В пьесе стоит прямая отсылка к Ютубу, так что, идея целиком и полностью Маше Конторович принадлежит. А если серьезно, то мы думали о том, как можно было бы его сделать, разные были варианты. Но меня смущала памятка «Любимовки» для режиссёров. Там написано: не надо музыки, не надо сложных режиссерских решений, не надо того, совершенно не нужно другого и даже этого ни в коем случае не пробуйте! Потом уже Женя Худяков спросил, будем ли мы видео какое-то мутить на читку? Я рассказал про памятку, но на всякий случай еще раз решил связаться с Женей Козачковым, а он сказал, что возможны осознанные нарушения правил.

Где вы его снимали?

У Насти Чатской дома. Мы обговорили, что и как должно быть, и она сняла и смонтировала.

Как тебе повезло! Где ты ее нашел?

Я ее давно знаю. Она у меня в спектакле «Блонди» играет. Хорошая актриса. Настя, как и Машка, в поисках своей необычности. В бесконечном поиске. Но вот, героиня пьесы Машка хочет найти свою уникальность и решает, что проще всего это сделать, отрубив себе руку.

Совсем дура она, думаешь?

Нет, нет, она совсем не дура! Просто сейчас такое время. В воздухе витает эта идея о крутизне: я хочу быть круче всех! А на подростков эти вызовы времени действуют сильнее, чем на всех остальных. Машка не дура, она заложница этого воздуха, этого вызова. Она не может смириться, что она такая, как все. Это корень ее трагедии. На чем я словлю хайп? А вот на этом. Крутым быть хочется, а как – непонятно. Возможности расхватаны. Остаётся только руку себе отрубить.

Тебе не кажется чрезмерным финал? Он не вызвал у тебя сопротивления?

Нет, всё на месте у Конторович. Она поднимает финал, как это ни парадоксально, облегчая его, усиливая основную интонацию пьесы до предела: ну, отрезала руку – ну, и ладно. Отправим в другой канал Ютьюба.

Как думаешь, гипотетически, что было бы с героиней лет через 5-10?

Думаю, она бы справилась. Не дошла бы до… крайностей всяких нехороших. Потом, есть интересное обстоятельство: у нее очень даже хорошая родня. Глазами подростка она, конечно, вполне себе ужасная – вычурная, приставучая, толстая – но… Именно эти люди дадут ей поддержку, не дадут опуститься и вытянут ее в конце концов. И Машка заживет жизнью обычного человека, повзрослеет.

А еще, мне понравилось, что основным взглядом в пьесе является взгляд авторский, он не отстраненный, не эмоционально-надрывный, а взвешенный и осознанный. Конторович размышляет о судьбе этого поколения, о его ценностях и запросах. И это тревожный взгляд. На обсуждении сказали, что в финале стоит эдакое моралите: не рубите руки, это плохо. Я этого не вижу. Никакого моралите там нет. Автор остаётся над. И оценивать этот поступок необходимо уже с каких-то совсем других позиций, неведомых нам, но и еще не сформулированных новым поколением.

Наталия Столтидис