Интервью с режиссером Екатериной Корабельник

Режиссёр читки пьесы Олега Михайлова, отобранной Павлом Рудневым для специальной программы «Любимовки», рассказала, зачем нужны читки режиссерам и кто в Европе сможет поставить «Красную комнату».

К вам попала, пожалуй, самая яркая пьеса «Любимовки-2017». Как это произошло? При каких обстоятельствах?

Мне позвонил Женя Казачков и предложил сделать читку этой пьесы. Женя честно сказал: «Катя, вообще эту читку должен был делать X, но он не смог, и теперь это делаешь ты!»

Вы были знакомы с Олегом Михайловым, читали его предыдущие пьесы?

С Олегом Михайловым я не была знакома. Когда я прочитала пьесу, сразу начала гуглить, читать и поняла, что это автор пьесы о латышском расстрелянном театре. Взять и расстрелять театр целиком... Шок! И об этом написал Олег. Ну, в общем, я была рада, что мне досталась пьеса этого автора. Хотелось с Олегом поговорить, но ничего не получилось, мы только пересеклись на пять минут на обсуждении. Ну, ничего! Ещё все впереди!

О чем эта пьеса, как бы вы определили?

Ой, мне после обсуждения даже неудобно говорить, о чем эта пьеса. Я-то видела «Власть тьмы», а народ увидел «Любовь и голуби». Вот для этого и нужны читки!

Как выбирали актеров?

Конечно, огромную роль сыграло то, что пьеса всем понравилось, была сильная заинтересованность. Насчет кастинга, то первый, кому я позвонила, был Лёша Черных, это мой любимовский талисман. Это невероятно, но ещё ни разу не было такой пьесы на «Любимовке», чтобы для Леши не нашлось роли! В этот раз, из моих сторожил была еще Ольга Голованова. А, вот с остальными я на «Любимовке» работала в первый раз, хотя большинство знаю давно по другим совместным работам. Были ребята, с которыми я познакомилась прямо на репетициях. И это так здорово, что возник ансамбль, и каждый привнёс что-то своё, очень важное. Я, кстати, впервые очень мало вмешивалась, и ни на чем не настаивала. И они продышались в своих ролях.

Как вы относитесь к формату читки пьесы?

Формат читки – лаборатория. Меня когда спрашивают: а зачем это тебе надо? Зачем надо актерам? Я всегда говорю, что это фитнес души. Мы все – визуалы. Я, так, вообще, визуал конченный. И вдруг тебе берут и выключают «видеоряд». И делай что хочешь! Сразу включаются резервы и у зрителей, и у режиссеров, и у актеров. Страшно полезная штука.

Нравится ли вам персонаж Милы? Как вы думаете, почему она всё-таки погибает?

Мила? А чем она может нравиться? Ей можно сочувствовать, наверное. Мне, вообще, в этой пьесе никто не нравится из персонажей. Мне просто очень страшно оттого, что такое есть, было или может быть.

В чем, если есть, перекличка текста «Красной комнаты» с современными реалиями?

А что такое наши реалии? Я не знаю.... Наши реалии в том, что кто-то кого-то убил и съел, а  мы про это читаем и смотрим со стаканом капучино каждый день. Если так, то пьеса соответствует всем нашим реалиям.

Каковы перспективы пьесы, по вашей оценке, в российском театре? Может ли она заинтересовать европейские театры?

Конечно!  Пьесу будут ставить. Мне кажется, её ещё и трактовать будут по-разному при постановке. Если говорить о Европе, ну, я, например, прямо конкретно вижу эту пьесу в постановке Иво Ван Хове. Правда, правда! А я бы с удовольствием сняла фильм по этой пьесе, даже название менять не надо! «Красная комната» – звучит? Неоднозначное название. Что это? Или страна наша, или правда комната в крови? Я бы с ним все фестивали мира объездила!