Интервью с режиссером Павлом Даниловым

Режиссер Центра им. Мейерхольда Павел Данилов – о работе над пьесой «Гимнастический козел», театре и любви.

Павел, каким было ваше первое впечатление от пьесы и как оно поменялась в процессе работы?

Трудно вспомнить первое впечатление… Я её прочитал, у меня была большая нагрузка, работа, но первое впечатление было – небольшой шок. Так-то всё как бы понятно, но моё отношение к пьесе было немного странным. Потом в процессе репетиций с ребятами – сначала должны были быть другие артисты, «ИюльАнсамбль» мастерская Виктора Рыжакова, но мы не сошлись по графику, и поэтому было принято решение воспользоваться братской помощью коллег, которую они мне благородно предоставили – в процессе работы с ними мы нашли какой-то звук этого текста, то состояние, в котором мы прочитали. Оно, конечно, менялось от читки к читке, но получилось так, как получилось, пусть мы и не всем довольны.

Видели ли вы постановку пьесы Александра Середина «Краб в смешной кепке» на Любимовке-2016, выполненную Екатериной Корабельник? Использовали ли вы её опыт работы с пьесой Александра?

Нет, не видел и даже пьесу, к сожалению, не читал. Я не очень люблю, когда беру какой-то материал, смотреть, как его поставили другие режиссёры, я боюсь, что это будет как-то на меня влиять, уводить в сторону. Обычно я смотрю уже потом – сравнивая свою позицию, уже сформированную, с чужой.

Как, на ваш взгляд, можно показать то, что невозможно показать прямо? В случае с «Гимнастическим козлом» – оторванную голову, сломанные, болтающиеся руки.

Слушайте, ну, театр тем и прекрасен, что в нём возможно всё. Это расхожая мысль, не я её придумал, но она правильная, точная, краткая. Я в театре человек случайный, я не думал о нем с самого детства, как многие, и вообще я русский моряк, занимающийся режиссурой. Ещё я скучающий человек, и, наверное, поэтому мне нравится театр, потому что с ним не скучаешь – каждый раз всё сначала. Даже сейчас мы будем восстанавливать спектакль после летнего отдыха, «Олимпию» по пьесе Ольги Мухиной, который я поставил в конце прошлого сезона в центре Мейерхольда с «ИюльАнсамбль», и вот даже уже с поставленным спектаклем – всё начинать сначала. Не говоря уже о новых спектаклях. Здесь всегда всё возможно и всегда всё сначала. В этом есть какое-то чудо.

Близок ли вам язык пьесы? Насколько интересно работать с языком абсурда?

Я, честно говоря, не большой фанат абсурдного языка. Но в этой пьесе мы с ребятами нашли какое-то своё звучание, и как только мы нашли звучание, этот язык стал мне вдруг интересен, он вдруг открылся. Как только ты находишь то состояние, ту форму, причем именно в коллективе, вдруг становится прекрасно читать этот текст с этими людьми. Поэтому сейчас, наверное, мой взгляд поменялся. Мне нравилось заниматься этим текстом с ребятами.

Какие пьесы «Любимовки-2017» вам понравились и почему?

На данный момент я еще не готов ответить на этот вопрос. Нас ждёт впереди работа, и та пьеса, которая в итоге будет потом как-то реализовываться, – та, значит, и понравилась.

Как можно отличить хорошую пьесу от плохой?

Не знаю. Сердцем. Ты можешь понимать про пьесу, что она хорошо расходится, что она, как у Товстоногова было, попадает в нерв поколения, и ты можешь ставить эту пьесу, заведомо зная, что она понравится. А иногда ты можешь брать другие пьесы, потому что они тебе нравятся. Например, я любил, когда учился, брать пьесы, которые вообще никто не берет, которые никому не известны, скажем, пьесу Лермонтова «Два брата», которую ставил Мейерхольд и еще несколько человек, о которой никто не знает, в том числе и педагоги. Я понимал, что это мой вариант какого-то курсового саботажа. Это был мой протест, мое высказывание. В общем, это зависит от того, что ты хочешь получить. Прочитал, почувствовал сердцем, понял, что она про тебя, что она задает какие-то вопросы, которые тебе сегодня важны, что она вступает в диалог со временем, с тобой.

Получается, что это, скорее, вопрос близости и актуальности. Не так важно «качество»: хорошая, плохая?

Важно – полюбить пьесу, какая бы она ни была. В советские годы, например, раздавали художественные заказы, ну, и кому, допустим, интересна история про нефтяников, а Кончаловский снимает «Сибириаду», великий фильм. Важно влюбиться в материал, который тебе дают или ты сам выбираешь. Главное – любить. Любовь – всему голова. Бог есть любовь.

Егор Зайцев