Интервью с Ниязом Игламовым
Блог «Любимовки» продолжает серию интервью с ридерами фестиваля.
Театральный критик, завлит Театра им. Г. Камала из Казани Нияз Игламов рассказал о возвращении в современную драматургию жанра комедии и поделился мыслями о том, что такое современная пьеса.
Нияз, чтобы пьеса попала в основной конкурс, что, на ваш взгляд, должно в ней быть? И чего быть не должно?
Любая современная пьеса должна делать некий вызов, создавать трудности для интерпретации ее театром. Это самое важное. Если театр в широком смысле – режиссер, актеры – начинает думать о способах существования, о форме, о тех смыслах, которые вскрываются посредством этого текста, если это присутствует в пьесе, то, я считаю, пьеса удалась. Это самое главное. Пьеса должна бросить вызов театру, не обязательно традиционному, а любому, каким бы он ни был.
А не должно быть, мне кажется, повторения. Ведь любая драматургия развивается двумя путями: в плане структуры, языка, драматических связей между персонажами – это один путь, самый сложный. Но в основном претерпевает изменения тематический ряд. То есть сюжетика, опирающаяся на темы, современную проблематику. Например, в советское время были табуированные темы. О смене полов, о каких-то гендерных вещах, об эмансипации говорить не приходилось. Но были в тот период темы, которые будоражили западное общество, а когда рухнула берлинская стена, началась перестройка, рухнул Советский союз – в одночасье все эти темы появились. И они во многом размыли драматургическое поле российского театра. Поэтому в 90-е годы было создание такого «гумуса», где очень важную роль сыграли люди вроде Николая Коляды, например. Нулевые годы – это уже немного другое время, это появление «Театра.doc», «Практики», «Центра Мейерхольда» – театров, ориентированных на вскрытие смыслов новых текстов и придание им определенной формы. А сейчас, слава Богу, несмотря на все проблемы общественной жизни… о которых здесь много говорилось в связи с Серебренниковым, хотя и без Серебренникова у нас их полно, если по-честному. Это абсолютно вытекает из логики происходящего после 2014 года, после захвата Крыма. Эти темы, конечно, будоражат, но это тематический ряд. Завтра они уйдут в прошлое, и не понятно, что будет с пьесами. Потому что все равно пьеса должна, пусть это и избитое выражение, опираться на некие вечные темы. На то, что людей всегда беспокоит: страхи, фобии, фрустрация, какие-то положительные моменты, высокие чувства, низменные страсти. То есть то, что потом эту сегодняшнюю пьесу превратит в классику или не превратит. Не должно быть повторения того, что было: не должно быть второго Коляды, второй Петрушевской, второго Вампилова. Самое хреновое в искусстве – это эпигонство, повторы, бессодержательный диалог с предшественниками, неконфликтное восприятие предшественников.
Нияз, а какие темы волнуют драматургов, приславших тексты в этом году?
Пьес приходит очень много, и каждый ридер читает от силы 70-80. Я прочел где-то 100 пьес, но это все равно не весь объем. Из того, что мне попалось: проблема гендерная, проблемы взаимоотношений полов, проблема отношений с людьми с особенностями развития, как, например, «Ганди молчал по субботам». Опять же, темы политические, тема столкновения патриотического, консервативного сознания и общедемократического – сама жизнь провоцирует на эти темы.
Я ридер не первый год, и, что мне нравится – появились комедии. Комедия же очень важный жанр для репертуарного театра. А я, как завлит большого репертуарного театра, смотрю на многое через призму 900-местного зала. У нас есть малая сцена, где может идти Пряжко, Вырыпаев или какие-то оригинальные современные татарские авторы, или Фоссе – норвежский авангард. Но это невозможно сделать на большой сцене, а, тем не менее, не хочется отдавать ее на откуп коммерческой пьесе. И для меня очень важна хорошая комедия, качественная драма, мелодрама – то есть работа в традиционных для репертуарного театра жанрах, но, опять-таки, с обновлением тем, с обновлением искренности. Еще очень важен уровень искренности и честности драматурга с самим собой и со своим будущим зрителем или читателем.
Почему появились комедии, которых давно не было?
Не знаю, может, просто мне не попадались. Думаю, потому что вот ты пишешь-пишешь социалку, а потом приходит какой-то момент, когда ты понимаешь: ну и что? Все равно закрыли Серебренникова. Да, я пойду 4-го числа [на апелляционный суд по мере пресечения Кирилла Серебренникова – Н.Ф.], пользуясь случаем, что я в Москве. Я какой-то свой долг выполню. Может, это действие станет той соломинкой, которая сломает хребет верблюду. Но по большому счету я же понимаю – допустим, его не выпустят. Что я должен буду сделать? Уйти из театра? Перестать заниматься своей деятельностью? Уйти в истопники? Стать бомжом? Что я должен сделать? Я все равно буду заниматься тем же, понимая все риски и угрозы, пытаясь честно делать свою работу, но не прекращая ее делать.
А сейчас, несмотря на этот фон, крайне неблагожелательный, почему-то все равно очень серьезно расцветает российская драматургия, причем в регионах, где раньше ее не было, в той же самой Казани. У нас есть несколько пьес из Казани, которые попали в лонг-лист «Любимовки». В Уфе, в Новосибирске, в Кемерово. То есть если раньше были какие-то центры: Екатеринбург, Тольятти, то сейчас появляются новые. Возникает Санкт-Петербургская драматургия, которой ведь тоже не было по большому счету. То есть сейчас создаются классные условия: с одной стороны, все плохо, но какие-то частности очень хороши, и они дают почву для робких надежд.
Нияз, какие пьесы из шорт-листа привлекли ваше внимание? И почему именно они?
Что-то я пропущу, потому что сегодня перелет, четвертая читка. Вот «Юра», «Меня волнует вся х…я», «Первый хлеб», «Убийство», «Ганди молчал по субботам», «С училища», «Бог Мишка», «Индивиды и атомарные предложения». Пожалуй, в этих пьесах есть то, о чем я говорил. Тематический ряд у них разный. Одни – на социальные темы, другие посвящены теме коммуникации с людьми с ограниченными возможностями, третьи – какие-то совершенно сумасшедшие тексты, но все они дают почву для размышлений театру. Критерий один. А дальше можно каждую пьесу обсуждать отдельно, что мы будем делать на обсуждениях «Любимовки».
Автор: Надежда Фролова
Фото: Даша Каретникова