О читке пьесы «Яна – это Аня наоборот»
Пьесы, которые читаются в последний день фестиваля, смотришь особо. Не потому, что они чем-то лучше. Потому что жаль расставаться с фестивалем. Не даешь себе расслабиться, ловишь каждое слово. Как будто отправляешься в пустыню на долгие странствия, а перед этим нужно как можно больше влить в себя воды.
На фестивале «Любимовка» обязательно будет присутствовать такая пьеса, которую условно можно назвать «до чертиков» традиционной. Все расписано как в образцовой тетради отличника. Да и тема самая обыденная, про которую говорить не переговорить. Копать не перекопать. И все же, все же…
И все же это любовь. Такая как есть, пронзительная. Страстная. Всепоглощающая. Непонимающая. Удивляющая. А ты сидишь, смотришь и думаешь, мол, вот как еще оказывается. И «диггер» Настя Кузнецова все сделала четко. Все это может произойти с тобой, с соседкой. Вроде и ничего особенного, но почему так больно? Так, что электричка кажется единственным средством. (Не случайно, в пьесе имена Яна-Аня, вдруг Яна – это неудавшаяся Анна, Каренина которая?) И чтобы ни случилось, все продолжается. И песня, переходящая с главными героями из вагона в вагон. Песня не меняется. И кажется, что так будет всегда: разговоры про салаты и курицу, чужие букеты, измены, расставания, боль… А все равно – любовь.
Михаил Дурненков, драматург: Мне кажется, что это хорошо для первой пьесы. Мысль тут простая: «Любовь зла, полюбишь и козла». Но это само ощущение иррациональной любви и сами персонажи – симпатичны. У автора есть слух, ухо. Но хочется более совершенной текстуры. В последнем монологе много лишнего. Автор проговаривает вслух то, что не обязательно должно звучать. Это внутренняя мотивация, и ее можно как-то по-другому проговорить. Буду с нетерпением ждать следующую пьесу.
Юлия Тупикина, драматург: А какой процент документального в пьесе? Есть что-то из головы, но ведь и многое наверняка документальное?
Настя: Да нет, это все полностью я придумала. Это мой текст.
Юлия Тупикина: Тогда это очень круто. Это сделано живо. Особенно сцена между пожилым и молодым человеком. Но соглашусь с Мишей, впечатление, что вам в конце надоело уже писать. И вы хотели разобраться быстро с героиней.
Евгений Казачков, драматург: Там есть такая структура, что люди идут по вагонам, и что-то происходит. Нам подбрасывает автор эпизоды. Не хотелось ли, чтобы таких эпизодов было больше?
Автор считает, что достаточно.
Евгений: И еще, у автора очень легко в пьесе разрешаются конфликты. Это скорее минус.
Зритель Ольга: Эти персонажи работают на мужиков. Вокруг – это их реальность.
Анна Банасюкевич, театровед: Я с симпатией отношусь к этому тексту. Он какой-то скромный. Нет претензии. И адекватно разбирается с задачей, которую автор поставила. И по деталям бытовым, по разговорам, много деталей, частных подробностей, которые делают пьесу уникальной.
Юлия Кармазина, зритель: Метафора, что электричка – это жизнь. И тут мы неожиданно узнаем, что электричка едет прямо на Яну. И то, что Яну вытащили и оставили на перроне, это еще не значит, что электричка ее в итоге не придавит. Мы не знаем, что будет, когда выйдут из вагона её муж и любовник. И вот этот поворот мне кажется любопытным в этой пьесе.
Анастасия Косодий, драматург: Это про эрзац-город, вроде и не Москва, и не провинция, а что-то между. Ощущение и от пьесы как от обезжиренного продукта. Но это классный материал, который можно давить.
Юлия Лукшина, драматург: Это либо начало. И самое интересное будет уже после того, как приходит поезд. Или можно довести до предела ход с поездом. Когда отношения развивались и накалялись по мере движения поезда. И финальная точка, когда они приезжают. Движения вагонов. Можно всю жизнь засунуть вот так в одну поездку.
Мария Огнева, драматург: Мне понравилась аллюзия на Анну Каренину. Да, вот мужики помирились, но вопрос, что они будут делать с Анной. Ой, с Яной. Что же сегодня Каренин сделает с Карениной.
Ксения Аитова, ридер: Мне нравится в пьесе, кроме ее намеренной простоты, тонкая мотивность. Это вроде бы не обязательные монологи женщин в электричке, они связаны с историей главной героини. Какие салаты она будет делать на Новый год. И девушка, которую кинул молодой человек, потому что он наелся шурпы. Кинутость какая-то глупая. Отсутствие событий идет как одна из главных характеристик этого мира. И самоубийства не случилось, и романа не случилось, и букет не ей принесли. Внешняя простота и при этом тонкая выстроенность – вот что тут привлекает.
Дмитрий Акриш, который был режиссером этой пьесы, предлагает драматургу написать вторую пьесу обязательно.
И тут раздался провокационный голос из зала: И что тогда? Вы ее поставите?
Дмитрий покраснел, очевидно, предвкушая встречу. И пообещал, что да, вот Настя напишет, он прочтет, они встретятся.
Сетовали, что не было на читке критика Олега Лоевского. Именно от него ждали весомого слова. Но, будем надеяться, что слово еще догонит пьесу. И электричка поедет в нужном направлении пусть даже из эрзац-города. Везде жизнь. Везде любовь.
Текст: Ксения Жукова
Фото: Юлия Люстарнова