О читке пьесы «Бзик»

Последний день фестиваля открылся читкой пьесы «Бзик» минского драматурга Алексея Макейчика. У молодого автора это вторая работа и дебют на Любимовке. Хотя Алексей считает драматургию своим хобби, первая его пьеса «Стыд» была отмечена в лонг-листе фестиваля «Евразия-2015» и попала в шорт-лист фестиваля-лаборатории «За!Текст». А новое сочинение на обсуждении после читки получило множество похвальных отзывов за небанальный подход к теме наркомании и мастерскую прорисовку характеров персонажей.

В своей первой пьесе Алексей показал драму человека, который, единожды побывав в тюрьме, попадет туда снова, как бы он ни старался исправить последствия и как бы ни пытался жить честно. Однажды совершенная ошибка клеймит навсегда и вернуться к прежней жизни получается только на время – чтобы потом снова оказаться на дне. В «Бзике» поднимается та же проблема, только вместо тюрьмы точкой невозврата становится наркомания. Подсесть на наркотики может каждый, но как выбраться? И возможно ли это? Главный герой пьесы Миша, он же Бзик, вроде бы справился с зависимостью: устроился на работу, завел семью. Только вот автор не показывает нам героя в здоровом состоянии, он сосредотачивает действие вокруг маленькой компании друзей-не друзей, объединенных одной болезнью. Наркоманы в пьесе предстают в обыденных ситуациях, в повседневной жизни без эффектных моментов. На сцене не совершается страшных преступлений и даже смерть показана с будничной стороны – в разговорах до и после поминок. Герои обсуждают новости, ссорятся и умудряются договориться, что-то готовят и едят, ищут деньги на новую дозу и играют в подобие жизни, пока их не накроет желанный наркотический дурман. Однако глядя изнутри на быт этих людей, зритель не обольщается иллюзией нормальной жизни. И надежды на спасение тоже никакой не остается – пьеса заканчивается горьким осознанием того, что навсегда избавиться от наркотиков не получится, потому что, даже сумев перебороть зависимость, ты вновь сорвешься – по своей вине или по чьей-то еще, и тогда уже снова выбраться не удастся.

Хотя в конце пьесы демонстрируется бесполезность борьбы с затягивающим в пропасть роком, текст не оставляет тяжелого послевкусия. В финале звучит письмо Длинного с рассказом о мечте – простой и вполне досягаемой: жить на маяке и лепить из глины. Эта небанальная концовка не убирает общее ощущение трагедии, однако она меняет ракурс восприятия и на первый план выступают лица не обреченных людей, но людей мечтающих, надеющихся и строящих планы на будущее. И несмотря на «мейнстримность» темы наркозависимости, пьеса звучит очень живо, потому что в центре нее не наркоман, но пытающийся жить, запутавшийся, борющийся, и оттого симпатичный человек. А попытка понять человека никогда не устареет.

Достоинства текста подчеркнул высокий уровень читки в режиссуре Анастасии Патлай. На обсуждении после нее звучали размышления о смыслах, заложенных в пьесе, и о писательских находках молодого автора.

Михаил Дурненков, драматург, арт-директор фестиваля: Мы увидели хорошо сделанную драматургию. Такое уверенное письмо может быть только у человека, который понимает, как устроен театр. Мне кажется, что эта пьеса в жанре трагедии, уже в самом начале предопределено роком, куда и к чему стремятся герои – к смерти. И мы смотрим за их сопротивлением этому сползанию по наклонной плоскости.

Нина Беленицкая, драматург: Я не могу скрыть свой восторг. Хотя театр и кино про наркоманов – это в каком-то смысле мейнстрим последних тридцати-сорока лет, и, казалось бы, мы уже все знаем, осталось поразительное ощущение свежести этой пьесы за счет ее языка. Внутреннее действие персонажей подано через слог – и это сделано блестяще, автор очень умелый и зрелый.

Томаш Лещинский, режиссер, переводчик: Автор очень интересно показывает человеческую дихотомию, двойственность человеческой жизни: с одной стороны, мы живем повседневными делами, а с другой, есть вопрос смерти – самого главного момента нашей жизни.

Евгениий Казачков, драматург, арт-директор фестиваля: Мне показался очень интересным тематический и ценностный конфликт, который был выражен в действиях и словах. Это вопрос о том, могу ли себе позволить быть плохим, или лучше быть хорошим, или лучше быть честным? А где мой предел честности по поводу себя и моего отношения к другим людям? Когда-то нужно себе позволить быть плохим и, может быть, для главного героя спасением как раз и было то, что он держался далеко и обвинял наркоманов – давал себе возможность считать их хуже себя, давал себе такое право и тем самым спасался, как ни странно. И удивительный парадокс получается: как только он от этого права отказался и опять стал ближе к ним, это погубило его жизнь. Это очень оригинальная, новая мысль, так не говорили в нашей драматургии. Обычно это было либо наслаждение фактурой, либо наслаждение автора собой. А здесь автор идет дальше, пытаясь разобраться с природой человека и с тем, что нас делает больными или здоровыми. Как круто – человеку можно предложить быть сильнее его болезни, а здесь получается следующий шаг: ты это тоже можешь превратить в наркотик и с этого сорваться, с того, что ты сильнее, и болезнь, возможно, сидит где-то глубже в природе человека.

Дмитрий, зритель: У меня, помимо истории про наркоманов, считался еще метафоричный смысл – история выхода человека из среды.

Георгий, зритель: Так получилось, что я играл в любительском театре в Екатеринбурге в первой пьесе Алексея. Она была представлена на фестивале «За!текст» и называлась «Стыд». И зная ту пьесу, я хочу сказать, что Алексей прошел большой творческий путь. Несмотря на то, что там тоже были яркие фактуры и характеры, здесь очень ярко показана внутренняя жизнь героев. И я считаю, что эта пьеса имеет большое социальное значение, потому что то, как автор показывает среду – при помощи языка, героев, сюжетных линий, – очень важно нам сейчас для преодоления проблемы наркомании.

Анастасия Патлай, режиссер читки: Хотя тема наркомании в мейнстриме находится уже тридцать-сорок лет, проблема в том, что в большинстве случаев получается псевдодокументальная фигня. О ней либо рассказывают люди, которые вообще слабо себе представляют, о чем говорят, либо это рассказывают люди неталантливые. Тут дело в честности повествования, так же, как о войне – о ней могут рассказывать либо те, кто там были, либо те, по кому проехалось катком. А в этой пьесе очень честная история.

Михаил Дурненков, драматург: Я прочитал пьесу, и были те же самые мысли – тема-то избитая, ходили в эту сторону мы уже много раз. Но меня поразил персонаж Бзик – тихий герой с каким-то внутренним закидоном, о котором даже никто не может сказать, в чем он, и который прорывается в тот момент, когда ему вкололи наркотик: вдруг какой-то внутренний голос мы у него слышим, который все время с ним разговаривает. Это, конечно, удивительно. Такого характера я в драматургии еще не встречал. На самом деле, современная драматургия – это жонглирование какими-то узнаваемыми типажами, характерами – и в этом ничего плохого нет, современность состоит из пазлов. И мне в этом смысле интересно, был ли прототип у Бзика? Насколько вообще это документальная история?

Алексей Макейчик, автор пьесы: Нет, единственный момент, который был взят из жизни – я знаю человека, который рассказывал, что бросал курить на марафоне.

Голос из зала: Я хотел продолжить мысль о том, что наркоманию здесь можно рассматривать как прием: мне показалось, что пьеса про одиночество, про скуку, которые мы видим на примере родителей и всех этих молодых людей. Могут ли они смириться с ней или ищут какое-то средство, чтобы заглушить в себе эту черную дыру: родители детьми, а ребята наркотиками. И получается, что главный герой – это человек, который благодаря своей типологии смог преодолеть в себе эту скуку.

Анастасия Патлай, режиссер читки: Мне показалось дико важным, что нет какого-то одного рецепта для всех нас: раз – и излечился. Каждый день я должен делать шаг за шагом – это не только про наркоманов, это про нашу страну, нашу жизнь, про каждого из нас. Прожили один день чистыми – и здорово, дальше делаем новый шажок, просыпаемся – и опять решаем. Такое решение мы должны принимать каждый день.

Евгений Казачков, драматург: Мне кажется очень важным и создающим объем то, что каждый персонаж не существует в рамках чернухи, когда у человека нет никогда шанса выйти. В этом плане очень важен финальный монолог Длинного про глину и маяк, когда кажется, что у этого человека, в принципе, как и у каждого, в жизни есть что-то, кроме пустоты. Это такой ненавязчивый меседж, что выбор всегда есть, и у каждого человека есть ориентиры, к которым никогда не поздно вернуться.

Анна Юсина