Интервью с Андреем Родионовым и Екатериной Троепольской

Андрей и Катя далеко не новички на фестивале «Любимовка». Они здесь уже в четвертый раз. Но волнуются, будто в первый. Их пьеса «Зарница» попала в офф-программу. Как и зачем поэтам понадобилось писать пьесы, почему читку «Зарницы» они сделали сами, как можно остаться недовольным, если зрители тепло принимают тебя, почему эту пьеса особенная – обо всем этом мы поговорили с  авторами.

Корр. Сегодня заключительный день фестиваля. Катя, Андрей, вы на Любимовке уже в четвертый раз. Значит, уже можете практически открывать дверь в зал пинком.

Катя. Ну что ты. Мы перед каждой читкой, перед каждым спектаклем в состоянии мандража. Даже на показы «Свана» (Центр им. Вс. Мейерхольда) мы два раза в месяц ходили и каждый раз все равно волновалась.

Корр. Пьеса «Зарница» не похожа на другие ваши тексты.

Катя. Вообще, идея написать именно подростковую пьесу возникла еще в прошлом году. Но мы отвлеклись на пьесу про Пермь  («Счастье на за горами», «Любимовка»-2015), у которой, кстати, непростая судьба, хотя ее читают в разных городах. «Счастье не за горами» – первая пьеса, которую читают повсеместно. Самара, Волгоград, Воронеж, Красноярск. Одна девочка даже поставила ее в качестве дипломного спектакля, правда, не совсем так, как мы себе это представляем, и лирическая нежная вещь получилась без постмодернистской нашей улыбки. В Перми нашу пьесу обсуждают, у нее много поклонников, но ставить пока не решаются. Это, все-таки, дерзкая вещь и им, видимо, страшновато.

Корр. – «Зарница» ведь тоже дерзкая.

Катя. В общем-то, да. Но мы не пишем специально провокационных пьес. Мы не собирались писать пьесу, в которой обязательно должны действовать подростки с гомосексуальными наклонностями. Такая цель не ставилась.

Корр. Расскажите про процесс написания пьесы.

Катя. Мы двигались пошагово. Сначала решили, что это будет подростковая пьеса. Потом придумали название. Потом стали думать, что это за «зарница» могла быть. У нас были такие идеи, что страшно вспоминать. В итоге мы оттолкнулись от интриги шекспировского «Сна в летнюю ночь». Придумали вначале, что будут мальчик с девочкой. Они переодеваются. И, шаг за шагом, работа стала продвигаться. Персонажи сами развивались. Мы совершенно не знали, ни чем всё закончится, ни про гомосексуальную интригу.

Корр. Конец неожиданный.

Катя. По сути, эта пьеса – про подростков допубертатного возраста, которые отправились в пионерский лагерь и, оставшись без родительского контроля, обнаружили, что у странных преподавателей здесь своя сложная жизнь. После цепи всевозможных приключений, ребята создают рок-группу. Вот и вся история.

Корр. А линия фольклора?

Катя. Мы стали придумывать лес, стали населять его духами. Такой, параллельный основному сюжету, «слабофантастический рассказ», который задает тон всей пьесе.

Андрей. Вообще, изначальная тема - «дети на войне»; мы целый год писали какие-то куски, показывали друг другу и понимали, что это не то, чем мы хотим заниматься. А потом ехали в Тулу на поезде, были навеселе, проезжали какой-то лес, и Катя сказала – а давай в пьесе будут духи леса?

Корр. У брата и сестры в пьесе одинаковые, практически, имена - Ярослав и Ярослава.

Катя. Да, вот такие у них долбанные родители. У Андрея, кстати, сын – Ярослав. Как раз этого же возраста, он – наша фокус-группа.

Корр. Вы сами режиссировали читку, почему?

Катя. Точно не из-за недоверия. У нас раньше были классные режиссеры: Руслан Маликов делал «Сван», Андрей Сильвестров – «Прорубь», Вася Михайлов – «Счастье не за горами». Просто в этот раз у нас было четкое представление, как и что должно происходить. Сделали все, можно сказать, по-домашнему, решили ничего не усложнять. Наши актеры – те люди, с которыми нам уютно, клёво, в тексте есть шутки, которые только они поймут. У нас есть команда, с которой мы уже два с половиной года работаем: это «брусникинцы» (мастерская Дмитрия Брусникина), режиссёр Руслан Маликов, с ним мы начинали, он был первым нашим режиссером. А сегодня будет Золотым ангелом (персонаж пьесы).

Корр. Были ли с пьесой какие-то неожиданности?

Катя. Мы когда делали первую читку, то нам сказали, что есть такая панк-группа «Зарница». Это лгбт-тема, и там пацаны выступают в юбках. Ученики Андрея из поэтической студии кидали нам записи. Все думали, что мы косим под хипстеров.

Корр. Какие впечатления от сегодняшней читки?

Андрей. Все слишком благостно.

Катя. А я поняла, что больше не хочу быть на Любимовке режиссером. Всех нужно организовывать, за всеми следить. Хочу сидеть в зале и наслаждаться процессом.

Корр. Андрей, а вам чего бы хотелось?

Андрей. Хотелось бы получать ответы на вопросы по делу. А спрашивают все время какую-то ерунду в стиле «как вы работаете вместе».

Корр. Точно! Так  как вы работаете вместе?

Катя. Да, наш любимый вопрос. Ну, условно говоря, один пишет поэпизодник, другой – стихи. Андрей – главный «долбитель», он  может каждый день писать по сцене, а мне приходится подстраиваться. Но это не значит, что я просто муза какая-то. Я могу тоже что-то срифмовать (Екатерина Троепольская училась в Литинституте, посещала мастер-класс Е.Рейна и в ИЖЛТ, мастер-класс по поэзии Д.Веденяпина) в манере Андрея. Но, преимущественно, пишет Андрей. Зато название в этот раз придумала я, впервые.

Корр. И все же, как вам кажется, как вашу пьесу восприняли сегодня?

Андрей. Мы не совсем, конечно, в формате постдраматического театра находимся. Мы здесь, потому что нам очень нравится «Любимовка». Но понятно, что тут есть зрители, которым хочется, чтобы была на сцене политика какая-то серьезная или какие-то кровосмешения, порнуха. А у нас, вроде бы, всего этого мало. Стоило бы жахнуть, а у нас все какие-то разговоры. Но, когда с твоим текстом начинает работать режиссер, то получается, как правило, злободневно. Например, спектакль «Сван» с «брусникинцами» (режиссер Юрий Квятковский). Или «Кандид» (мастерская Брусникина, режиссер Елизавета Бондарь).

Корр. А с этой пьесой? Какое у нее будущее?

Андрей. Уже есть режиссер, он сейчас думает, как поставить. Режиссер достаточно известный, имя говорить не буду, должна же быть интрига. Скоро узнаете.

Вела беседу Ксения Жукова

Фото: Юлия Люстарнова