From Serbia with love – пьесы и дискуссия

На фестивале Любимовка, в её клубной программе, театральной группой «Эскизы в пространстве», в режиссуре Дмитрия Мышкина были прочитаны фрагменты пьес сербских драматургов: «Мусорник» Косты Пешевски, «Синдром сладкой крови» Дианы Каранович, «Принц Арслан» Луки Курьячки.

«Принц Арслан» – сказание о молодом человеке, отправившемся на поиски прекрасной принцессы. История начинается со встречи с мудрым старцем. Мелодичное вступление погружает зрителей в легкий транс. Из московского кафе мы переносимся в далекое-далекое королевство, незнакомые края, наполненные пустотой. Однажды Арслан помог старцу. Старец в благодарность решил помочь и ему. Прекрасная принцесса попала в плен, и король пообещал отдать её в жены тому, кто вернет дочь живой и здоровой. Юный Арслан влюблен в принцессу. Он готов отдать за нее жизнь. Старец дарит ему волшебный меч и отправляет к горе, где принцессу держат в заточении. Но на его пути встречается множество трудностей. Чтобы добраться до горы, ему нужно преодолеть Великую Пустыню. А путь сквозь нее укажет всеведущая Черепаха.

Читка по форме напоминает легенду, рассказанную мудрым старцем у племенного костра, сопровождаемую легким женским ритуальным пением.

«Синдром сладкой крови» – это сказка-аллюзия. Или Сказка сказок. Девочка Анжела сталкивается с реальной жизнью. У нее взгляд не маленького ребенка, а взрослого рефлексирующего человека, пытающегося установить свой диалог с этим миром. Ее собеседником и наставником становится бабушка. В их разговорах мы слышим отсылки к сказкам братьев Гримм. И сама пьеса напоминает сказку о Красной Шапочке. Их рассуждения приводят к тому, что сказки и легенды учат людей жизни, и в результате формируют каноны их существования. Ведь сколько бы ни менялся финал у сказки, результат все тот же. И «назад больше нет дороги».

Пьеса «Мусорник» – митинг-демонстрация. История, рассказанная в лицах, в небольшом кафе в Белграде. Жизнь героев крутиться вокруг политических репрессий. Сербия пытается вступить в Евросоюз. Путешественник никак не может получить визу. Для владельца кафе шанс «выйти в жизнь» – это сняться у шведского кинорежиссера в порнокартине. Каждый из героев нуждается в простом человеческом отношении и понимании. Но уважения достойны лишь представители полиции. А уличные демонстрации – вступительный экзамен в круг избранных. Кто из уличных подонков выставил себя в лучшем свете, тот и получит работу. «По улице проходит группа демонстрантов с криками: «Зарежь его! Зарежь его!». Вот оно – Лицо Государства.

После читки пьес сербских драматургов состоялась дискуссия на тему сербского театра и политики.

Евгений Казачков: Вы первый раз в России? Какие у вас впечатления от Любимовки? И вообще говорите, что хотите!

Диана Каранович: Спасибо большое! Мы первый раз на Любимовке. У нас прекрасные впечатления. Мы познакомились с молодыми коллегами, у которых такой энтузиазм. Нам очень понравилось. Мы надеемся, что будем вместе работать. Спасибо за приглашение! Мы очень-очень рады!

Евгений Казачков: Спасибо. Ну, это общие слова. Лука, давайте конкретнее.

Лука Курьячки: Очень хорошая вечеринка для Любимовки!

Евгений Казачков: Не говорите о том, как все хорошо! Расскажите о том, что и зачем вы пишете. Как дела в Сербии?

Лука Курьячки: Сейчас в Сербии драматурги не особенно нужны. Проблема в том, что слишком много выпускников факультета драматического искусства, который закончили Я, Диана и Коста. Потому что у нас еще есть частные факультеты. И в результате получается больше драматургов, чем работы.

Евгений Казачков: Много ли в театрах у вас ставят современную драматургию?

Диана Каранович: Нет, я сказала бы нет.

Лука Курьячки: Проблема в том, что в большинстве театров слишком много классиков: Шекспир, наш главный герой Ибсен. Мы больше любим классику.

Коста Пешевски: Извините! Потому что, это писатели, которым не нужно платить.

Евгений Казачков: Та же ситуация в России.

Лука Курьячки: Просто недостаточно денег.

Диана Каранович: Достаточно! Но идут на другие вещи.

Евгений Казачков: Деньги в Сербии тратят неправильно!

Лука Курьячки: С одной стороны, там наши коллеги, Шекспир и Ибсен. А с другой – политические активисты. Им текс не нужен, актеры просто делают перформанс. Конечно, это не во всех театрах, есть и исключения.

Евгений Казачков: Спасибо. Коста, твоя пьеса политична. Насколько востребован политический театра в Сербии?

Коста Пешевски: Везде для писателей политический театр очень интересен.

Евгений Казачков: Как у вас дела с цензурой?

Коста Пешевски: Довольно мало людей, которые интересуются театром. Так что для властей это не самый важный вопрос.

Евгений Казачков: У нас тоже так недавно было!

Коста Пешевски: Просто, если они нам позволяют делать то, что мы хотим, тогда кажется, что есть свобода сказать то, что мы хотим.

Евгений Казачков: Кто занимался переводами? Потому что у меня сложилось ощущение, что пьесы переведены с акцентом. И нам есть куда двигаться в искусстве перевода пьес с сербского на русский. Мы можем просто организовать лабораторию, как мы это делаем с американскими коллегами. Как мне известно, существует полный перевод пьесы Косты на русский. А существует ли полный перевод ваших пьес или только фрагменты?

Диана Каранович: Только фрагменты.

Евгений Казачков: А кто наш сербский переводчик?

Диана Каранович: Мы сами переводили на русский.

Коста Пешевски: Я не знал, кому отдать пьесу для перевода. И мне помогла подруга, которая преподает русский в школе.

Евгений Казачков: Поставлены ли ваши пьесы где-то в Сербии?

Коста Пешевски: Моя пьеса была поставлена в Ужице три года назад. В Белграде нет места для молодых писателей. В других городах есть больше шансов поставить пьесу.

Евгений Казачков: Ну, молодых драматургов из России у вас очень уважают. Так что, если вы прославитесь здесь, у вас больше шансов.

Лука Курьячки: Очень интересно, потому что у меня такая же история, как у Косты. Моя пьеса тоже поставлена в маленьком городе, в этом году.

Евгений Казачков: То есть вы столицу еще не захватили?

Коста Пешевски: Мне сказали, что если пьесу прочитают в Москве, то добро пожаловать везде, кроме Белграда.

Диана Каранович: Моя пьеса сейчас в процессе постановки одним из молодых режиссеров.

Евгений Казачков: Ребята, а у вас есть какие-то вопросы к нам? Мое предложение – организовать лабораторию нашего режиссера, наших актеров и какого-то нашего драматурга и все это адаптировать в сценические тексты. У нас был опыт перевода чешской пьесы. Я лично в этом участвовал. И нам пришлось переводить ее с английского на русский, потому что понять, что там написано, было довольно тяжело. Несмотря на то, что у нас славянские языки. Дорогие друзья! Дорогие «Эскизы в пространстве»! Скажите что-нибудь.

Дмитрий Мышкин, режиссер: Мы хотим сказать спасибо! Нам было очень интересно и довольно трудно. Мы не знали, вправе ли мы менять слова. Но не меняли ничего, за исключением больших ошибок.

Лука Курьячки: Извините!

Дмитрий Мышкин: «Принц Арслан» и «Синдром сладкой крови» - мы в этом почувствовали эпос. И это можно делать масштабно. Даже не на камерной сцене. Что касается «Мусорника» - это очень классно! Как будто про нас. И нужно сейчас брать и ставить.

Лука Курьячки: Если вы хотите поставить их на большой сцене, то проблем нет.

Евгений Казачков: Мы будем работать над этим.

Валерия Корнильцева