О читке пьесы-видеоблога «Краб в смешной кепке»
На обсуждении пьесы-дебюта Александра Середина из Харькова «Краб в смешной кепке» постоянно звучали слова: ребус, конструктор, загадка, анекдот. История о «Девочке с камерой вместо руки», которая снимала квартиру «Краба в смешной кепке», мечтавшем сделать операцию «очеловечивания» ради пупка, и о «Мальчике-Спутнике», общающимся с «Сири-Звездой», оказалась многоплановым текстом, к разгадке которого каждому зрителю пришлось найти свой особенный ключ.
В пьесе существует два параллельных мира – это пространство, где Мальчик-Спутник пытается покончить жизнь самоубийством (однако, его падение в огромный растущий шар можно трактовать как рождение), и пространство квартир , которые сдаёт Краб в смешной кепке разным странным людям, в том числе китайцам, зарабатывающим деньги запрещенным антицеллюлитным массажем и не выкидывающим после него человеческий жир. На первый взгляд, эти две сюжетные линии никак не связаны, но в какой- то момент у девочки с камерой вместо руки вдруг появляется такой же телефон с Сири, как у мальчика, а краб, решившийся вместо выноса мусора сосать человеческий жир, начинает мучительно скрести пупок Мальчика- Спутника. В жизни всё взаимосвязано, и случайно брошенное слово, необдуманный поступок эхом отражается там, где не ждёшь. Возможно, даже в космосе.
Пьеса Александра Середина прекрасна тем, что ни на один вопрос нет однозначного ответа, одной трактовки. Режиссёр и ридер Олег Липовецкий прочитал историю о Мальчике-Спутнике совсем иначе: «Это история не в стране, а история в Мальчике. Всё происходит внутри этого Мальчика, и каждый персонаж – его часть, и там есть, мне кажется, указание на это, когда вдруг у девочки возникает такой же телефон. Все герои не пытаются найти какие-то ответы у себя, а ищут их у этой Звезды-Сири, в другой реальности. Не находят ответов, и какая- то часть человека поедает его всего».
В пьесе, как признаётся сам драматург, очень важен приём гротеска. Смешные, нелепые, сумасшедшие эпизоды раскрывают очень важные и актуальные проблемы. Краб мечтал заработать денег на операцию и стать человеком, но в конце концов, он решает просто начать есть человеческий жир, его прошлые желания и надежды перестают быть ему интересными. Он предал свою мечту, пошёл более лёгким путём, поэтому стал разрастаться до невероятных размеров и превращаться из милого краба в смешной кепке в людоеда. Пусть, в реальной жизни и не бывает крабов-людоедов, но предательство мечты, порой, оборачивается страшными метаморфозами.
Многим участникам обсуждения пьеса Александра Середина показалась текстом о тотальном одиночестве, о побеге от собственных страхов.
Евгений Казачков, драматург: «Все события в квартире девочки происходят в момент смерти или самовозрождения какого-то мальчика. Рифмующаяся и звенящая тема во всех сценах о том, что всё это – какая- то попытка защититься от боли».
Глубокий, интересный, смешной и страшный философский текст Александра Середина – удивительный конструктор, который выстраивается для каждого зрителя в свою, особенную, не похожу на сотни других историю. Екатерина Корабельник, режиссёр читки: «Этот текст, наверное, действительно, ребус, который открывается через личность, через актёра».
Текст:
Фото: Юлия Люстарнова