О читке пьесы «Б**дь» Маши Конторович

Название пьесы в сочетании с жанром «Пьеса о том, как сильно я люблю свою бабушку» говорят сами за себя. Не будет пошлости или грубости. Наоборот, здесь будет много наивности, искренности, растерянности, отчаянного желания счастья и очень много еды. Главная героиня фактически «куртизанка, гетера, кокотка, камелия, лоретка, демимонденка и просто красивая девушка», но исключительно из абсолютно светлого и наивного желания сделать всех счастливыми. И чтобы ее тоже любили.

В пьесе соединены три поколения: бабушка (69 лет), женатая пара Валя и Катя (40 и 38 лет), внучка Надя (25 лет) и ее любовник Рома (21 год). Надя в какой-то момент закрутила роман с Валей, и теперь он пришел к ней жить. А это оказался очень мягкий и податливый человек. Позже в квартиру приходит его жена. Персонажи общаются, но толком не могут даже поссориться или найти какое-то решение проблем, а все их диалоги прерывает бабушка, которая беспрерывно готовит разнообразную еду и всех кормит. Вкусно и сытно покушать – решение всех проблем. В финале пьесы возникнет условное четвертое поколение – ожившая статуя Ленина окажется возле Нади и станет понятно, что ничего не меняется из века в век, а людям просто не хватает тепла и счастья.

Режиссер читки Елизавета Бондарь выстроила сюжет концентрическими кругами, исходя из персонажей и их возрастов. В центре разместили стол, на котором на плитке кипит кастрюля, и в ходе всей читки будет приготовляться настоящий борщ. За столом бабушка, она в процессе чтения и кашеварит. Справа и слева от нее – семейная пара. Катя помогает резать и готовить. По краям чуть на расстоянии от стола на высоких барных стульях – следующий круг вокруг кастрюли борща, молодое поколение – Надя и Валя. Этот созданный мир вокруг кастрюли с едой бурлил и нагревался, пока не лопнул и не освободил Надю от квартирного заточения, обвинений и требований окружающих ее людей.

Обсуждение читки временами заходило в тупик из-за разносившегося запаха борща. Но закаленные участники Любимовки, взяв себя в руки, оценили все достоинства пьесы и поделились своими впечатлениями.

Виталий Ченский, драматург: Пьеса – своеобразный манифест честности и искренности. Создается впечатление, что в авторе есть жажда искренности, чтобы люди в жизни говорили то, что думают. Из-за того, что внутренние мысли героев вывернуты наизнанку, они действительно произносят то, что думают, озвучивают все инфантилизмы, творящиеся в их головах. Фактически они без внутренней жизни. Единственный персонаж равный себе – бабушка. Концовка здесь вполне логична. Нет развязки всех отношений, зато появляется Ленин и выступает как абсолютно искренний персонаж. Революция уходит на второй план. Он просто мечтает поплавать и если бы смог вовремя поплавать, то может и революции не случилось бы. Такая искренность людей, возможно, не разрешит проблемы в отношениях, но убережет от революций. Текст это не утверждает, а озвучивает в качестве гипотезы. Ведь у персонажей довольно страшные обвинения друг к другу. Рома фактически становится сутенером, когда требует, чтобы Надя добилась для него должности. Но когда мысли и намерения ввернуты наружу, они становятся смешными и обезоруживаются. Хуже если бы парень думал, но не говорил бы об этом. Тогда все становится опасным. Коварство, вывернутое наружу, становится смешным и безопасным. Это прекрасный текст об искренности.

Александр Середин, драматург: Я был очень рад, когда неожиданно появился Ленин. От начальной ремарки, а потом из-за бесконечной жары, духоты ощущения кухни становилось не по себе. Казалось, что бабушка как-то странно разговаривает. Но потом включился в происходящее, и бабушка перестала казаться странной. Думаю, это стопроцентное попадание в образ. Становилось душно, жарко. Возник Ленин и стало прохладно, все развернулось, раскрылось от закупоренной жары и квартиры. Прекрасно созданная атмосфера. Любопытно, что младшее и старшее поколения не различаются в подходе к решению проблем. Им нравится вариться в этой ситуации, они не ищут других путей. Бабушка, может быть, проявляет глупую инициативу, но предлагает что-то конкретное – покормить. Остальные персонажи выглядят одинаково. Надя, повзрослев, может фактически превратиться в Катю, которая сейчас старше ее. Ее любовник, подлец Рома со временем может стать таким же бесхарактерным как сорокалетний Валя. Любопытно как поколения здесь находятся на одной волне, дополняют друг друга.

Павел Руднев, театровед, критик: Неплохая зарисовка, но не более того. Очевидно влияние Николая Владимировича Коляды. Например, элегическое предисловие большого формата, которое Коляда берет у Уильямса, а Уильямс берет у Шоу. Ремарка как атмосфера, как прозаический комментарий к действу. Угадываются типажи и сюжетные схемы. Самое интересное в пьесе – предисловие, которое создает атмосферу, но затем не повторяется. Тема жары набросана потрясающими мазками (пластырь на ноги, пыль, темные очки и др.), но метафора жары никак не влияет на характер персонажей и просто уходит, хотя написано очень здорово. Интересны ремарки, в которых слышна ирония автора над собой, но они не помогают развитию действие. Как зритель и читатель я увяз в быту, при этом было комфортно и интересно. Но когда задумываешься о чем история, понимаешь, что все ужасно, люди живут ужасно. Сплошные оттенки ада. Лучшим вариантом ада оказывается бабушка, которая всех кормит. Пьеса помогает выйти на интересную концепцию о том, что человек, приходящий сегодня в реальность, воспринимает советское прошлое как бесконечную прелесть.

Олег Липовецкий, режиссер, продюсер, отборщик: Сегодня много пьес, в которых молодые авторы в современниках и своих родителях не находят опоры и ищут ее в предыдущих поколениях, делая их якорем. От этого отката в прошлое страшно, но поиски в настоящем безрезультатны. Поэтому в пьесах возникают бабушки, возникает прошлое.

Алексей Слаповский, писатель, драматург, сценарист, руководитель лаборатории драматургов «Авторская сцена»: Сегодня многие пьесы, кажутся экспозицией будущей полноценной пьесы. Возможно, драматургия движется к своеобразному драматургическому эссе. Текст, который мы услышали, при всех достоинствах и порой блистательном остроумии, тоже кажется экспозицией, развернутой первой сценой будущей пьесы. На 10-12 минуте все начало тормозить, возникли проговоры, повторы. Замечательная бабушка в прекрасном исполнении, в сущности, повторяет одно и тоже. Отсутствует движение, которое может выражаться не только в конфликте. В театре много способов для выражения движения. Я убежден, что драматургия, какой бы она ни была (реалистичная, абсурда, док, фикшн), не существует без развития действия каким-либо способом. Возможно, здесь автор побоялся непонимания содержания пьесы, поэтому Надя говорит: «Я всегда хотела, чтобы меня все любили. И поэтому всегда делала то, что мне говорили. Никогда то, что мне самой хочется». После этих слов у меня возник призрак интернет-журнала, где девушка рассказывает, как одновременно любила парня и мужчину, было не плохо, не хорошо, но им нравилось. Вот и все. Современные пьесы нередко похожи на посты Фейсбука или Вконтакте, составленные в диалоговой форме. Емкие, короткие, с быстро завязывающимся конфликтом или его видимостью, и быстро проговоренным содержанием, и неким резюме в финале.

Мария Огнева, драматург: Отмечу в этом интересном и наблюдательном тексте прекрасный юмор. Но, действие не развивается. Возможно причина в том, что некоторые вещи кажутся назывными, не объясняющими и не проявляющимися в действии. Например, Надя говорит о том, что всем говорит да, чтобы сделать людей счастливыми. В пьесе это не проявляется и кажется приклеенным эпизодом, просто пояснением автора. Мне бы хотелось самой это понять в ходе действия пьесы. А так Надя казалась просто глупой, в ней не видно желание нравится другим. Не хватает развития характеров в действиях персонажей.

Юлия Савиковская, драматург: Центральный персонаж, вынесенный в заглавие, теряется, хотя он должен быть везде. Но сцена в душе несколько в стороне, отдельный фрагмент с Лениным, а котлеты и еда привлекают внимание и являются центром. Если цель показать героиню, рассказать, что она живет навязанными другими целями, то нужно больше таких сцен, ситуаций, где центром была бы она. Структурно пьеса распадается на три-четыре зарисовки.

Дэн Гуменный, драматург, куратор фестиваля «Неделя актуальной пьесы», отборщик: В отношении бабушки важно, что ей 69 лет, значит, ее детство пришлось на 47 год – голодомор на Украине. То есть здесь проявляется детская травма, сделавшая всю ее будущую жизнь.

Михаил Дурненков, драматург: Пьесу интересно судить по закону, который предложен автором. Поэтому отмечу точное режиссерское решение, идеально подходящее в данной ситуации. Вся пьеса показана как некое музыкальное произведение, где персонажи решены в одну ноту. Она нарастает от звука, приемлемого для уха в начале, до невыносимого в финале, когда в ушах не прекращается звон от ощущения жары, духоты, еды. В какой-то момент все лопается и героиня вдруг понимает, что она плавает в реке с Лениным. Героиня «лопнув», ушла в себя или переместилась из бытового пространства, насыщенного персонажами и жарой до предела, в иное. Это движение здесь очень интересно.

Евгения, зритель: Читка напомнила пьесу Натальи Ворожбит «Саша, вынеси мусор» и ее решение в Центре им. Мейерхольда. Такая антропология коммунальной жизни. Вроде жизнь у нас не коммунальная, но все равно получается таковой. Через описание житейской ситуации увиделась попытка автора сказать о своей свободе – родители, все другие, думайте что хотите, можете видеть мою жизнь, исходя из своих образов, но я не стану делать то, что вы говорите, а буду делать то, что хочу делать сама. Вот таким образом становишься старше, все наносное, вложенное другими в тебя, отпускаешь и уплываешь, уходишь в некую свободу – буду делать то, что хочу. Пьеса живая и очень знакомая.

Алина, студентка факультета журналистики: Я из Екатеринбурга. Отмечу атмосферу города, которая очень чувствуется в пьесе: балконы, на которые нельзя вставать, так как они могут обрушиться, забытые дома без штукатурки и прочее. При этом чувствуется любовь к городу, доброе теплое отношение к людям, которые ходят полуголыми в жару столь редкую на Урале. Все эти моменты очень интересны. В режиссерском ходе с бабушкой чувствовалось что-то уральское, говор – подмечено все очень точно.

Ксения Аитова, театральный критик, отборщик: Текст привлекает своей интонацией, точностью языка. Отмечу читку, в которой сохранена атмосфера, а созданные образы развиты в заданном драматургом направлении и оказались гораздо четче прорисованы в читке. Маша, скажите, в образе бабушки для вас воплощается ад или это что-то родовое, которое держит героиню в том безумии, которое творится?

Маша Конторович, драматург: Образ бабушки я списывала со своей бабушки, которая курит, параллельно моет соски для моего младшего брата, варит борщ и всю семью крепко держит. Это не ад, а некая данность. Не плохо, не хорошо, просто в такой семье и вот таким образом живет Надя. В читке были точные моменты относительно образов, но для себя, когда я пишу, то задаю свой ритм, еще более активный, чем был здесь показан. Но он, конечно же, может быть иным. Например, ремарки автора я прописывала более активными. Он все расписывает, показывает. А здесь получилось все вдумчиво, красиво.

Ксения Аитова: Маша, вы представляете в театре свою пьесу? Например, как быть с ремарками автора?

Маша Конторович: Это задача режиссера. У нас в Центре современной драматургии Алексей Богачев ставил спектакль. Он сказал, что ему очень интересно ставить пьесы, которые непонятно, как ставить. Интересно разгадывать загадку, решать задачу. Мне кажется, что прикольно поставить задачу режиссеру – вот ремарки, пожалуйста, решайте, как с ними быть.

Олег Липовецкий: Комплемент режиссеру, открывшему автора. Мы видим, как Маша говорит, видим, что ее ритм буквально вложен в эту читку. Думаю, бабушка – это не ад, а ось, вокруг которой все движется. Захотелось пьесу назвать не «Б**ть», а «Б**ди». Потому что вокруг бабушки все эти все аморфные ползающие люди – паразиты, и только она дело делает. Варит свой борщ, кормит всех.

Елизавета Бондарь, режиссер читки: Спасибо всем, что рассказали, о чем пьеса (смеется). В этом году я была в Екатеринбурге, у меня сложились свои отношения с этим городом, которые я попыталась воплотить. В процессе репетиций, а их было три, мы пытались найти язык для подачи этого текста. Я хотела, чтобы мне самой было приятно его слушать.

Маша Конторович: Когда я написала пьесу и принесла ее Николаю Владимировичу Коляде, он мне сказал все то, что сейчас мне сказали здесь. Спасибо всем. Это было очень здорово.

Текст: Маргарита Гриня

Фото: Дарья Аксёнова