С Борисом Павловичем

после его мастер-класса удалось поговорить буквально пару минут, так как многие зрители рьяно стремилось успеть перекинуться с режиссером хотя бы парой слов.

Спасибо Вам за замечательную встречу. Расскажите, какие социальные проекты вы готовите сегодня?

В этом сезоне я привезу на «Территорию» спектакль «Язык птиц». Сейчас мы затеваем новый проект с профессиональными актёрами и людьми с аутизмом, более сложный по конструкции: он будет включать в себя кино, документальное и игровое.

Социальный театр, театр в городе широко распространен в Европе. В чем отличие этого процесса там и у нас, в России?

Ситуации разные, потому что у нас много дыр, которые нужно затыкать. Моя хорошая знакомая Настя Толстая была директором проекта «Музыка для всех» Александра Маноцкова. В Петербурге он разучивал музыку современных композиторов со всеми желающими и со слепыми людьми. И Настя, которая занимала продюсированием этого проекта, сказала: «Я занималась не продюсированием театрального проекта, как делаю это обычно, я решала проблемы незрячих в мегаполисе, выстраивала инфраструктуру, продумывала их перемещение и так далее. Потому что когда ты просто тыкаешь в это осиное гнездо пальцем, выясняется, что нет ничего». В этом смысле, конечно, Люк Персеваль, Ромео Кастеллуччи, Арпад Шиллинг, который много работает со школьниками, существуют в среде совершенно другой, подготовленной. И поэтому могут задавать более сложного уровня вопросы.

Русская публика готова существовать в таком диалоге?

Как я уже пытался говорить, понятие готовности аудитории – это наш общий вопрос. Не наступит такой момент, когда аудитория будет готова. А как она подготовится? Это наша общая работа. Аудитория не будет готова никогда – и она готова уже сейчас. Она готова уже сейчас, потому что хочет впечатлений. И она никогда не будет готова, потому что человек боится впечатлений. Хочет чего-нибудь нового и боится этого смертельно. Поэтому мы должны найти такое уникальное сочетание, когда мы человеку предлагаем что-нибудь новое, но при этом так эту работу формируем, чтобы через панику и страх пройти, не сбив человека. Тем более в России, когда человека то и делают, что унижают, мучают. Мы иногда говорим, что, мол, публика не хочет, чтобы ее эпатировали. Да ее постоянно эпатируют – в автобусе, на работе, в ЖЭКе. То есть на протяжении всей жизни человек получает травмы, травмы, травмы. Приходит на спектакль, и здесь еще режиссер травму наносит. бедный человек! А есть где-то место, где нет травмы? Поэтому мы должны работать с травмой, а не еще одну наносить.

Да, но зрители приходят в театр исключительно за релаксом, не желая сталкиваться с какими-то проблемами.

В этом-то все и дела. Это очень важно! Когда человек говорит, что «меня в жизни окружают одни только проблемы, а я хочу в театре отдохнуть» - это прекрасно! Просто теперь ты ему говоришь: «А от чего ты хочешь отдохнуть? – Ну как, от проблем! – Ок, а какой лучший способ справится с проблемой, забыть о них, или начать о них думать?» Мы в жизни мало думаем. Я, например, думаю только на репетициях, все остальное время я тупо провожу время, как и все порядочные люди. Я просто туплю. Когда я прихожу на репетиции, я сразу такой умный! Откуда это берется? Нужно подарить человеку навык, приходя в театр, становиться умным, талантливым, воспринимающим, открытым. Но мы должны помочь ему. Потому что когда приходит студент на первый курс актерского мастерства, он тоже ничего не умеет. Он деревянный, наигрывающий. И мы вместе с ним учимся. Что, все студенты приходят такие фанаты Пряжко, Остермайера и Персеваля? Приходят такие же косноязычные любители КВНа. И пять лет, если они еще учатся у Женовача или Крымова, они эрудируются, раскрываются. Зрители пришли с улицы, как и эти абитуриенты. Так с какого перепугу они должны стать такими же воспринимающими, как люди, которые уже пять лет учатся у Женовача, или у Кудряшова, или у Рыжакова? С какого перепугу они должны стать такими же открытыми, восприимчивыми? Начинается работа. Процесс это не быстрый. Я уже семь лет в Кирове работал, и только под конец можно было говорить, что что-то сдвинулось. Постепенно. Сколько лет впахивает Театр.doc? Вот чего-то выросло, вырастили зрителя.

Текст: Валерия Корнильцева

Фото: Даша Каретникова