Интервью с драматургом Екатериной Гузёма

Пьеса «Вся правда о моем отце» Екатерины Гузёма, ученицы Николая Коляды и самого молодого драматурга среди участников #Любимовка2015, была представлена в режиссуре Никиты Щетинина и исполнении Анны Котовой. Единственная монодрама в шорт-листе фестиваля, тонкая и искренняя. Как и сама Катя.

Катя, какое место драматургия сегодня занимает в твоей обычной жизни, почему ты начала ей заниматься?

Началось все с того, что я вдруг пришла в театр Ижевский, мы как-то с ними поехали на фестиваль в Екатеринбург, и там уже я побывала на спектаклях Коляды, увидела его учеников. Я тогда вообще не знала, кто это такие – современные драматурги, есть ли такие люди вообще. И тут я увидела всех его учеников и подумала – как здорово! Так впечатлили они меня. Потом решила поступать к Коляде. Потому что «Такое!» были для меня его спектакли. Когда смотришь в первый раз… он неземной какой-то для меня. Да, с Коляды всё началось.

Как к тебе пришел сюжет пьесы «Вся правда о моем отце»? Почему захотелось написать именно монодраму?

Я давно хотела написать что-то максимально близкое мне. Потому что всегда нужно писать о себе, о том, что так или иначе тебя касается или трогает. Так эта пьеса и появилась. И монолог, наверное, был идеальной формой для нее. Тогда получилось меньше придуманного.

Сколько в истории автобиографичного?

Там, наверное, все автобиографично, кроме аборта. И в некоторых моментах градус напряжения завышен. То есть, даже если и происходили какие-то ситуации, то было не так страшно, как в пьесе написано.

И сама героиня – это не я. Там такая девочка – она немножко другая. Я не с себя это списываю, не я сама. Но мысли, чувства – мои. По отношению к каким-то ситуациям, связанным, прежде всего, с отцом.

Последняя часть, дневник матери также не является документальным фрагментом?

Это придумано, да.

Какие ожидания были у тебя от читки и оправдались ли они?

Я очень переживала относительно читки, ведь это монолог, актриса одна и на ней лежала очень большая ответственность. И от того, как именно актриса будет работать, все зависело. Ей не на что было опираться, кроме текста и её самой, потому что там нет никаких других персонажей, какого-то сюжета игрового, не очень много вымысла. И я переживала, но актриса Анна, я была очень удивлена, как-то всё это так правильно подала, без усиления, трагизма. Без каких-то шаблонов. Нешаблонный персонаж получился, очень «обтекаемый». Я была рада и счастлива, когда слушала её. Я слушала даже не текст, а смотрела на актрису. Конечно, и режиссер Никита Щетинин, я уверена, правильно смог увидеть мою историю. Понял, что в ней и как.

Относительно реакции публики. Ожидались ли какие-то реплики на дискуссии или наоборот, что-то было странным, необычным?

Странным ничего не было. Ожидала я, естественно, вопрос, автобиографична ли пьеса. Мне, вообще кажется, что в обсуждениях самое важное – это когда человек, который вдруг решил сказать какой-то комментарий, не рассуждает на тему, на что похожа эта пьеса, где он читал что-то подобное, ни в какие философии не уходит. А вдруг говорит – знаете, вот у меня в жизни такое тоже было. И были люди, в чьих комментариях это действительно звучало. Для меня самое важное, когда прослушав какой-то текст, человек вспоминает что-то такое из своей жизни, что у него было, что похоже. И его это трогает.

Можно сказать, что в таком преподнесении во время читки монодраматургическая функция оправдалась? Человек вспомнил о своей жизни, своем детстве, родителях.

Да! Пример такой: одна зрительница сказала мне, что она отправила письмо сестре своей, очень трогательное – по этому поводу. И текст пьесы приложила. Для меня это - самое важное. То, что происходит с людьми. Это ведь и есть функция театра и всего творчества. Что-то такое обнаружить.

Форма монодрамы не всем нравится, поскольку человек начинает вдаваться в свои собственные рефлексии. Представляешь ли ты театр, публику, сцену, для которых эта пьеса?

Не знаю. Я об этом даже не думала и не представляла, как и чего мне хочется от публики и театра. Главное, чтобы про людей было. Люди же в зале постоянно. (Смеется) Такая тема – родительская – она касается всех абсолютно, у всех есть проблемы с родителями. Или не проблемы, а какие-то обиды, кто-то воспитывался в неполной семье, у кого-то была ревность к братьям и сестрам и так далее. Всё из детства, все впечатления яркие из того возраста.

У тебя сейчас сколько пьес?

А я не помню. Я их просто пишу и забываю про них. Потому что большинство из них не очень адекватные. (Смеется) Разной степени привлекательности. Примерно шесть!

Расскажи о процессе создания пьес.

Бывает по-разному. Иногда первым приходит сюжет. Просто пришла какая-то история, и ты отталкиваешься от нее, придумываешь персонажей. Иногда слышишь какую-то фразу, и она тебе так нравится, что из нее что-то вырастает. Или хочется, как в этой пьесе, абсолютно от себя написать. Бывало даже, что пьесы и по заданию Коляды писались, с одним исходным событием.

Чему главному учит Николай Коляда, что у него так много учеников на самом деле становятся драматургами?

Он не навязывает конкретно, что писать, говорит, что пьеса пишется очень просто: слева – кто говорит, справа – что говорит. Всё. Но самое главное, чтобы было исходное событие и что-то от сердца. Это его секрет для написания пьес. Поэтому и долбит всегда с исходным событием. Сейчас уже даже, слушая некоторые пьесы на Любимовке, я думала: где исходное событие? Почему нет исходного события? (Смеется) Но это такое знание, заколядированное, что ли. На самом деле, все совершенно по-разному пишут. И нет какого-то одного стиля, как под копирку.

Ты сказала, что конкретно эта пьеса была написано не по заданию?

Да. Но что значит «задание»? Коляда просто всегда всем нам говорит – пишите пьесы. Пишите пьесы. И всё. А бывает, что и конкретное задание с конкретным названием, сюжетом. Это скорее упражнение, я их даже в свои шесть пьес не считаю.

Как ты видишь дальше свое движение в драматургии? Какое место Любимовка заняла в творческом росте?

Фестиваль очень помог! В том плане, что эти семь дней мы находились в таком режиме, что каждый день видели людей, которые невозможно любят театр, современную драматургию, готовы всю ночь слушать пьесы. И от этого ты понимаешь, что все круто, все не зря. И слушая другие пьесы, которые нравятся, я захотела писать больше и больше. Плюс, на Любимовке особо не ругают. Даже если ругают, то как-то завуалировано. Больше говорят про плюсы, от этого в себя верить начинаешь. Думаешь – о, я даже еще ничего! А когда в Фейсбуке выкладывают цитаты из твоей пьесы: о, меня уже цитируют (Смеется). Это дает надежду, что не зря ты это делаешь. И дальше хочется скорее снова писать, чтобы снова отобрали. Любимовка – хороший стимул.

Мария Апостолова

Фотоотчет с читки на официальной странице фестиваля в Facebook

Фото: Юлия Люстарнова