О читке и пьесе Екатерины Гузёмы «Вся правда о моем отце»

Кадр фильма – кинематографический прямоугольник света. В центре крупным планом – удивительной красоты девушка с огромными глазами (актриса Анна Котова, знакомая зрителям, например, по роли в «Оттепели»). Прочее пространство – тьма. Всё внимание зрителя сконцентрировано на фигуре исполнительницы и звуке её голоса. За время читки простая история о взаимоотношениях с отцом оказывается не такой простой. Скорее страшной. И совсем не про отца.

Текст пьесы предлагает знакомые каждому читателю бытовые ориентиры из детства: медовая гуашь с пчёлкой на упаковке, конфеты «Раковые шейки», которые всегда остаются последними, когда вкусные конфеты из новогоднего подарка уже съедены, любимый домашний питомец с заурядным именем. Эти метки – ключики к проникновению во внутренний мир главной героини. Мы подключаемся к её видению, мы слушаем.

Простые сюжеты, не лишенные юмора, приоткрывают таящиеся внутри девочки конфликты. Катализирующие – контакт (точнее, его отсутствие) с отцом. И как итог, экзистенциальные – невозможность обретения идентичности шестнадцатилетней Таней.

С каждой рассказанной историей, с каждой деталью героиня становится взрослее, жестче, и при этом – распадается изнутри. Гипертрофированная, нереализованная любовь к отцу принимает форму ненависти и агрессии к матери. Зависть к сводному брату заставляет видеть малыша как мерзкое и слюнявое существо. Обида становится почвой для отвращения: к урокам рисования в школе, одноклассникам, праздникам.

Отец, историю про которого приготовился услышать зритель, выступает в тексте не реальной фигурой, а гротесковой: вот он избивает мать, а вот уже показывает своему «новому ребенку» зверей в зоопарке, здесь он напивается до смерти, а здесь — ведет героиню в кино. Зрительское видение подчиняется видению Тани, мы не можем выделить реальный пласт развития действия – как и любая монодрама, эта пьеса полностью субъективна.

Многочисленные сценки, впечатления, эмоции, «опубликованные» героиней, в конце концов оказываются лишь фоном, на котором разворачивается драма самоопределения: люблю я или не люблю? Виноват отец или мать? Могу ли я сделать ЭТОТ шаг или не могу? Последний вопрос перетекает в центральный, вербально не воспроизведенный, но подразумеваемый – достаточно ли во мне сил, чтобы начать движение по собственному пути, или я воспроизведу уже знакомые мне стереотипы поведения? Личность ли я, способная совершить действия, без оглядки на родительский опыт?

В финале пьесы мы отчетливо понимаем, что за ненавистью-любовью к родителям, завистью, сильными негативными эмоциями скрывается не что иное, как ненависть героини к себе самой. Невозможность принятия собственной самоценности и самодостаточности. Кризис: «Ни жопы, ни сисек, вообще ни о чем». Героиня называет себя «случайным человеком», оговариваясь далее: «Очень много случайных людей», обрекая почти весь мир на несостоятельность, недоделанность, неспособность быть открытыми любви и любовь отдавать.

Именно эти свойства текста Екатерины Гузёмы, как монодраматического произведения, вызвали на дискуссии столь противоречивые высказывания. Рецептивная стратегия монодрамы или срабатывает, или нет, при этом не оставляя никого равнодушным. Тема личностной неполноценности, выявляющаяся на фоне или в следствии отношений с родителями, - область, с которой так или иначе, косвенно или напрямую, сталкивался почти каждый слушатель читки. И подростки, и взрослые, и мужчины, и женщины.

Особая зрительская благодарность — актрисе Анне Котовой и режиссеру Никите Щетинину. Лаконичное оформление, отсутствие давления в манере репрезентации позволили в полной мере проникнуть в содержание текста и дали возможность каждому наполнять форму пьесы своим собственным жизненным опытом.

Екатерина Гузёма: «Она просто оправдывается перед самой собой, перед ребенком. Она говорит, что это всё родители. На самом деле ей просто страшно осознать, что это всё она делает. А она сваливает всё на ту ситуацию, которую она описывает».

Многие из участников дискуссии после читки предлагали свои варианты названия пьесы. Но именно в оригинальном варианте чувствуется горькая ирония, пропитывающая весь текст пьесы – говоря правду о своем отце, героиня «проговаривается» и высказывает правду о себе самой. Правду, в которой ей самой себе сложно признаться. Правду, которая приводит к трагической развязке.

Мария Апостолова

Фотоотчет с читки на официальной странице фестиваля в Facebook

Фото: Юлия Люстарнова