О пьесе Андрея Иванонва «Красный волк»
«Я – здравомыслящий человек, Вячеслав… А тут эти волки…» Красные волки, птицы, палата, больничные койки, трубки в груди – это странный набор тэгов новой пьесы Андрея Иванова «Красный волк», показанной на Любимовке в режиссуре Антона Хлюпина 7 сентября. Пьеса мальчуговая, родом как будто из летнего лагеря, рассказанная автором в той самой манере, в которой передаются неуверенным, но серьезным шепотом мистические истории, в правдивости которых никто не смеет сомневаться.
Драматург, освоивший жанр подростковой пьесы, дебютировал на «Любимовке-2013» с текстом «Это все она» - онлайн историей про подростка и его мать, которая создала фейковый аккаунт в сети, чтобы понять своего сына. На этот раз Андрей моделирует новые схемы жанра: среди его героев есть взрослые, в том числе, полумистический Стас – участник афганской войны со сверхестественными способностями. Но пьеса оказывается именно о подростках – об этом маленьком и не определившемся, временно зависшем на сложном жизненном отрезке человечке, который живет и в трудные минуты охотно пробуждается в нас вне зависимости от возраста.
Действие пьесы происходит в пределах больничной палаты – камерное тесное пространство из четырех коек и капельниц, вынужденные сохранять горизонтальное положение больные Сява, Чурило и Рома. Все эти предлагаемые драматургом обстоятельства напоминают тихий час в лагере, в палате мальчиков, где переговариваются шепотом, а периодически входящая медсестра, как строгая вожатая, требует тишины. В такой среде постоянных поддразнивающих приколов Сявы, который подкалывает соседа Максима Чурило за излишнюю интеллигентность, его же козыряния любовными победами, уничижительные намеки на недостаточную мужественность (очень точный комический дуэт актеров Максима Браматкина и Алексея Крижевского) определяется авторитет – старший, «который знает», он уже мужик и всеми тут уважаем. Этот персонаж Стас и боль отвадить умеет, и говорит редко. А главное – он волк, идеал достижимой маскулинности.
Герои пьесы всячески стараются доказать свою принадлежность к сильному полу – бородой, простецким матом, шуточками об ориентации. Поэтому темы отдельных переживаний срастаются в тему центральную – обряд инициации, болезненный порог доказательства своей мужественности и запредельного бесстрашия, происходящий в обязательном порядке под строгим прицельным взглядом старших товарищей. Эта потребность, наверное, сродни той, которую женщины испытывают в комплиментах – явственном подтверждении своих внешних и внутренних чар. В жизни каждого героя такой момент происходил. Например, на грудь пятилетнего когда-то Чурило кидали живого паука и ждали от него бесстрашной, свойственной мужу стойкости.
На этом моменте реалистичный пласт пьесы с матюгами Сявы пересекается с пластом иррациональным. По законам жанра, это происходит ночью, при слабом свете свечи. Появляются волки, хищные птицы за окном и одна на всех реплика-заклинание, часть инициации - взывание к духу красного волка «Кровь на зубах», «Кровь на зубах».
Попавший в больницу с ножевыми ранениями, романтизированный подросток Рома, называющий себя «я – ламбер… сексуал» - «это про настоящих мужчин!», носящий бороду и карманный ножик, чтобы при удобном случае доказать свою брутальность в деле, влюбленный в Марину, в полусознании повторяет мантру «это я волк, это я волк». Заглавная тема «волков» проявляется в разных местах пьесы – экзальтированная девушка Марина ищет себе именно брутального «волка», как ей это нравится называть. Усиливает в мужчинах странное желание присоединения к мужскому братству, разбудить природное родство с красными волками Стас, разговаривающий по ночам, мистическим упоительным шепотом взывающий к крови и мести. «Вы рычите шепотом. Вы боитесь Красного Волка, который живет внутри. Боитесь того, что он может сделать… Боитесь всего настоящего, что в вас есть». Кто был этот жаждущий крови Стас – реальный герой, бывший вояка, или плод болезненной галлюцинации - неясно, он существует на пересечении пластов пьесы – будничного и ночного, мистического. Это впечатление усилилось благодаря игре актера Игоря Воробьева – в его исполнении Стас стал не терпящим противоречий шаманом, заклинателем и уверенно пугающим мистиком.
Предсказуемая фабула пьесы про мальчика, который понял, что поступать по-мужски – значит уметь прощать, а мужественность и ощущение волка в груди – это не мордобой и не пролитие чужой крови, а чувство справедливости и мужского достоинства, оправдана жанром подростковой пьесы. И в самый главный момент Рома милосердно передумывает убивать соперника, прощает его и по умолчанию становится мужчиной.
После читки состоялся спор о целевой аудитории этой пьесы: кому и про кого она все-таки написана, про уместность мата в пьесе для подростков. Драматург Юлия Тупикина говорила про отчетливую нравоучительную позицию текста и про необходимость мастер-класса «драматург минус нравоучение» для каждого, кто пишет. Сам Андрей Иванов отметил, что образ матери в пьесе, хоть возможно и получился схематичным, очень важен: «Она нужна как элемент обряда – ребенка изымают из женской среды. Зерно пьесы, момент, который меня заинтересовал – в том, что в современном мире разрушен переход – обряд инициации. В некоторых народах мужчины претерпевают страшные и никому ненужные мучения, кого-то изгоняют в пещеры».
«И все это происходит в Белоруссии» - добавил драматург Дмитрий Богославский.
Анастасия Тарханова
Фотоотчет с читки на официальной странице фестиваля в Facebook
Фото: Наталья Базова